неожиданно закончившийся так благопо-лучно, отрезвляюще подействовал на друзей. Они уразумели, что Родина ос-вободила их от «по¬чётной обязанности» для того, чтобы они спокойно при-ступили к познанию различных наук, дабы скорее принести пользу ей же, Родине, на ниве плодо¬творного квалифицированного труда, а не для того, чтобы бездарно в пьяном угаре прожигали дни.
И на следующее утро Валентин с Василием отправились на занятия. Каково же было их удивление, когда оказалось, что вчерашний громила, так удачно вернувший их на путь истинный, учится с ними в одной группе и зо-вут его Шуриком Огревским. Оказалось также, что он ничего не помнит про вчерашнее происшествие, объясняя это специфическим действием алкоголя на его организм. Так слу¬чалось, что после определённой дозы у Шурика, по его словам, «перемыкало клемы», и с этих пор начинались самые интересные события в его жизни, о которых, к сожалению, он узнавал из чужих расска-зов.
Конечно, всё вышесказанное позволяет составить для себя впечатление о том, каким человеком является Шурик Огревский. Но картина была бы не-полной, если не добавить к ней одну существенную деталь, которая несколь-ко меняет первоначальное впечатление и заставляет в очередной раз уди-виться тому, как же, всё-таки, сложна человеческая натура.
Когда Шурик обнажал свой могучий торс на пляже, или же при каких других обстоятельствах, то взору присутствующих при этом открывались два глубоких точечных шрама на его спине.
Девушкам Шурик, обычно, говорил, что это всё «бандитские пули», и рассказывал обмершим от страха и восторга представительницам женского пола сочиненную, кстати, им самим умопомрачительную историю о том, как однажды он вступился в ресторане за бедную девушку, изнемогавшую от на-зойливых домогательств какого-то козла, который, как потом оказалось, был, ни много, ни мало, боссом самой мафии, поэтому не смог стерпеть прилюд-ное унижение, которому подверг его Шурик. И, однажды, килёр,(именно, ки-лёр, так говорил Шурик) подло выстрелил ему в спину один раз, а когда он упал, то сделал ещё один, контрольный выстрел. Но чудом Шурик выжил. Якобы, его подобрала та самая девушка, затащила к себе в квартиру и целый месяц выхаживала, пряча от длинных рук вездесущей мафии.
Девушки в эту историю верили все, поголовно, главным образом пото-му, что все знали, что в физическом плане Шурик может многое, поэтому, что ему какой-то там козёл? В том, что этот козёл мог оказаться боссом ма-фии, тоже ничего удивительного не было. С начала 90-х годов практически только одни бандиты в ресторанах и сиживали. Так случилось, что быть бан-дитом стало модно. Кто такие «килёры», тоже все уже прекрасно знали.
Друзьям же Огревский рассказывал подлинную историю, которая при-ключилась с ним, ещё когда он заканчивал школу.
Как и всем нормальным парням из глубинки Шурику не раз приходи-лось отпасть «килейку», говоря проще – пасти коров. Самое трудное в этом занятии – это спастись от безделья. Время в такой жаркий летний, и без того длинный, день тянется как резина. А ты вынужден ходить по выгону как придурок, чтобы не заснуть. В чем опасность заснуть? Опасность в том, что коровы, они, хоть, и кажутся на первый взгляд безмозглыми животными, но на самом деле очень даже всё понимают. Поэтому, когда пастух у них на виду, они, вроде как, никуда и не собираются, жуют спокойно травку. Но как только пастух теряет бдительность, они тут же этим пользуются. Поэтому случаев, когда пастух, нечаянно вздремнув, просыпался уже без стада, было предостаточно.
Шурик, конечно, об этом знал. Но то, что из-за какой-то скотины он вынужден издеваться над собственным организмом, было для него невыносимо. Поэтому, однажды, когда стадо находилось недалеко от линии электропередачи, Огревскому пришла в голову мысль о замене его самого «электропастухом». Он нашел где-то длинную проволоку и забросил ее на ЛЭП. Но дело в том, что линия оказалась высоковольтаная. И это хоть и нарушило шуркины планы, но, зато, спасло ему жизнь. Потому что проволока, искрясь, как фейерверк, начала плавиться, а капли жидкого металла стали капать на землю, производя при этом занимательное шипение. Пытливый ум Шурика не оставил его равнодушным к такому происшествию и заставил подбежать к месту падения капель, чтобы лично удостовериться, что же там происходит. Подбежав, он нагнулся и стал с необычайным интересом рассматривать, как капельки алой жидкости уничтожают всё на своем пути. Однако, проблема оказалась в том, что к этому времени процесс на проводах продолжался, и две раскалённые капли упали прямо на подставленную спину.
От душераздирающего крика стадо с пасбища как ветром сдуло. Бедные бурёнки галопом помчались, каждая - к своему подворью, где и остались стоять, содрогаясь всем своим естеством от мелкой дрожи. Очевидно, крик ужаса всё ещё звучал в их ушах. У некоторых пропало молоко.
Впоследствии, узнав причину произошедшего, владельцы семейных кормилиц даже порывались через суд с шуркиных родителей взыскать причиненный ущерб. Но родители незадачливого рационализатора упросили не делать этого, аргументируя это тем, что, мол, их, наоборот, пожалеть надо, ведь вырастили такого детину, а он – дурак дураком, да ещё чуть на тот свет не отправился через собственную дурость.
Шурик же на самом деле дураком не был, поэтому из всей этой истории сделал единственно правильный вывод: иногда лучше прикинуться дураком, так оно бывает легче прожить.
С тех пор так Шурик Огревский и живет. Поступив в политехнический институт, он дошел до пятого курса, за всё время не сделав самостоятельно ни одной курсовой работы, не сдав без “подручных” средств ни одного экзамена.
В аудитории оказались занятыми почти половина мест, что для пятого кур¬са уже было достаточно необычно. К этому времени у большинства сту-дентов вырабатывается своя метода прохождения обучения, где установлен и режим посещения занятий, в частности лекций. Кто-то вообще не ходит на занятия, кто-то выбирает способ определенной периодичности, кто-то, осо-бенно стойкий, всё-таки пользуется методом сплошного посещения. Первые, как правило, плохо кончают, за исключением индивидуумов, которые одаре-ны необычайными умственными возможностями и обладают, к тому же, не-человеческой работоспособностью, а также за исключением очень круто упакованных мальчиков и девочек с большими родителями за спиной. Одна-ко бывают случаи, что и они оказывались в неудачное время в неудачном месте. Попадётся на их пути какой-нибудь злопамятный препод, особенно болезненно реагирующий на то, что его проигнорировали на протяжении всего семестра, и скажет: «А почему, молодой человек (девушка), я Вас не видел на моих лекциях?» - возьмёт да и не поставит заветное «удовлетвори-тельно», несмотря на полиглотство первых и связи вторых. И никто ничего не сможет сделать. Даже доводы декана о нецелесообразности отчисления ввиду того, что незапланированное уменьшение числа студентов негативно скажется на оплате труда коллег, будут оставлены без внимания. И тогда прощай высшее образование, или, по крайней мере, до свидания - до сле-дующего года.
Посещение лекций, вообще, спорное, с точки зрения целесообразности, занятие. Ты сидишь, слушаешь… Для чего? Если ближе к сессии можно взять конспект своего более усердного однокашника и за два дня усвоить всю информацию, не тратя каждый день несколько часов на бесполезное сидение. Если можно поспать, смотаться в очередной раз в сопредельное государство с партией утюгов. Да мало ли что можно сделать за это время. И всё-таки лекции посещать иногда необходимо, хотя бы для того, чтобы встретиться с братьями и сестрами по общему делу, узнать последние новости, и, конечно же, в нужный момент, задав первый пришедший на ум вопрос, запечатлиться в памяти преподавателя, и обезопасить себя таким способом от возможных неприятностей. Если тот и засомневается на экзамене: «Что-то я Вас, моло-дой человек (девушка), не припоминаю у себя на лекциях», - то вы сможете с лучащимся неподдельной праведностью взглядом возмутиться его плохой памяти. И именно этот праведный взгляд, который невозможно изобразить на пустом месте, сыграет решающую роль в вашей судьбе. И вы благополуч-но переместитесь на следующую ступеньку и продолжите свой путь по не-легкой студенческой стезе.
Посещать лекции Валентин не любил по определению. Написание кон-спектов его нервировало, во-первых. А во-вторых, он всё равно не мог ими пользоваться, потому что рукописное слово не запоминалось. Вот печатные знаки - это другое дело. Валентин обладал хорошей зрительной памятью. Прочитав страницу один раз, он мог воспроизвести, что там написано, бук-вально дословно, мысленно считывая информацию с картинки, «отпечатан-ной» у него в мозгу.
Да и вообще, сплошное посещение было не просто ему не по вкусу. Он мог бы его выдержать, только если бы реальный положительный эффект от этого значительно превосходил неприятные ощущения от длительного моно-тонного времяпрепровождения.
- Всем привет! - с порога воскликнул Валентин, торопливо огляделся и, заметив за последним столом Жору, направился к нему.
- Привет, - вяло ответил тот, так же вяло пожал протянутую руку. - Что это Вы, уважаемый, никак за ум взялись?
- Не знаю. Вроде, ни за что не брался. Просто решил прийти...
- Правильно сделали, сударь. Лучше поздно, чем никогда, как поётся в старинной французской песне.
Валентин внимательно посмотрел на друга и покачал головой.
- Глядя на тебя, я уже пожалел о том, что пришел сюда. Вид у тебя со-всем не презентабельный. Это наука с тобой сотворила?
- А-а, - Жора махнул рукой. - Это не наука... хотя. Впрочем, может быть... Но это не главное. Главное то, что вчера окончательно была сломана моя жизнь.
- Когда ж она успела? Я уходил в такой поздний час. Вроде было всё нормально, и ничего сломаться уже не могло.
- Сразу после твоего ухода.
Валентин с досадой, казалось, искренней, стукнул по столу кулаком.
- Вот блин. Нельзя тебя ни на минуту оставить, - и, немного погодя, проникновенно сказал: - Ну-ка, поделись с товарищем, облегчи душу.
Жора снова вяло махнул рукой.
- Ты этого не поймешь. Высокие чувства тебе чужды.
- Зато я всегда готов от души посмеяться.
- Конечно! Ты только этого и ждешь. Для тебя вся жизнь - комэдия.
- Я думаю, это лучше, чем делать из нее трагедию. В ней и так доста-точно печального. Ну, давай, трави, - Валентин нетерпеливо толкнул Жору в бок.
- Чего рассказывать? - начал тот. - Однажды я повстречал девушку и...
- И?
- ...И понял, что жить без неё…
- ...Ты не можешь?
- Скажем так: без неё жить мне было бы проблематично, - поправил Жора. - Ты её знаешь. Она учится на третьем курсе, живет на седьмом этаже. Пеночкина - её фамилия.
Валентин вспомнил девушку с миловидным личиком, глазами с боль-ши¬ми, как у коровы, ресницами и по-детски наивной улыбкой. Таких брали в пионерские годы читать стишки во славу партии на собраниях и съездах «старших товарищей». После чего они обычно подносили цветочки дедуш-кам-секретарям. А те с улыбкой умиления брали их на руки и позировали пе-ред фото- и кинокамерами, дабы остаться в глазах грядущих поколений в об-разе добродушных дяденек, трепетных и заботливых
