всех хватит, – пояснил Валентин.
- Неужели?! – воскликнула Елена.
- Ты даже знаешь такое слово: «эстетическое». Тогда, наверно, тебе также известно и, что оно означает? – Светлана испытывающе посмотрела на Валентина.
Он выдержал её взгляд и ответил:
- ТЕБЕ я скажу, что знаю всё, о чём говорю. И вообще, я очень умный. Только природная скромность – мой единственный недостаток.
От неожиданности Света не нашлась, что ответить. Андрей же, до-вольно глядя на неё, подленько захихикал.
- Да. Мы такие, - с гордостью проговорил он и добавил, положив Ва-лентину руку на плечо, стараясь таким образом приобщиться к интеллекту-альному успеху своего друга: - Нам не верить – себя не уважать.
Некоторое время Демьяненко водил за собой Валентина в комнату де-вушек, где они проводили время за игрой в «дурака» и занимались прочими безобидными юношескими шалостями. Но это продолжалось недолго. Пока Валентин и Светлана занимались интеллектуальным пинг-понгом, их друзья шли другим путем. И, как только отношения между Андреем и Еленой пре-образовались из приятельских в качественно новые, статисты были уволены.
Тогда Валентин перестал каждый вечер вместе с Андреем таскаться в гости. Но со Светланой он встречался на лекциях. Иногда, заметив друг друга в студенческой столовой, они с удовольствием обедали вместе. Обмен колко-стями, который они допускали по отношению друг к другу во время прежних встреч, не испортил их отношения, но сразу дал понять каждому, кто есть кто. И это пробудило в них взаимный интерес.
Валентину нравилась эта девушка. Она была умна и красива, но не той глянцевой красотой, которая часто встречается у девушек, которые, осознав свои внешние достоинства, считают это достаточным условием, необходи-мым для безбедной жизни, и потому медленно, но верно деградирующих внутренне, с одновременным преобразованием внешнего облика в красивую неподвижную маску со стеклянными пустыми глазами, за которой при вни-мательном рассмотрении угадывалась внутренняя звенящая пустота.
Глаза Светланы были глубокими, иногда завораживающими, иногда с озорными искорками. Каждое её движение, улыбка, жест были исполнены достоинства, но, в то же время, лишены чопорности. С ней было легко гово-рить практически обо всём, не ощущая стесняющих рамок, присутствующих вольно или невольно при общении с девушкой. Однако за кажущейся про-стотой чувствовался сильный характер, который не позволит вульгарности.
Вначале они проводили время в интеллектуальных битвах. Светлана, являясь одной из тех представительниц женского сообщества, которые, обла-дая незаурядными умственными способностями, смотрят на мужчин немно-жечко свысока. Нет, она была не из тех, кто думает о представителях сильно-го пола, как о тупых животных, созданных для удовлетворения их, женских, меркантильных потребностей (не для кого не секрет, что есть и такие). Но, несмотря на юный возраст, она уже осознала свою женскую силу и совсем не была похожа на многих своих сокурсниц, которые после окончания школы, вырвавшись из-под родительской опеки, смотрят на внезапно свалившуюся свободу ошалелыми глазами, не совсем понимая, что с ней делать.
Нет, Светлана была не такой. По ней было видно, что она во взрослой жизни чувствует себя легко и свободно. Поэтому её удивляло и где-то даже задевало то, что этот, с виду обыкновенный парень, её ровесник, непринуж-денно, без грубостей и хамства, но с юмором уходил от расставленных ею ловушек.
Валентин же, принимая во внимание все её достоинства, в силу своей юношеской застенчивости не мог думать о большем, кроме того, что уже есть в их отношениях. Нельзя сказать, что это его устраивало, но он, как го-ворят компьютерщики, не зацикливался на этом и продолжал жить своей привычной, размеренной жизнью, которой живут многие молодые люди, ес-тественно, не отказывая себе в обычных удовольствиях и не избегая весёлых компаний.
Как и всех, его, конечно, привлекали девушки. Он с удовольствием с ними общался. Но то большое, светлое и чистое чувство, воспетое поэтами, смакуемое писателями, анализируемое учеными, именуемое в большинстве своём первыми страстью, вторыми – любовью, третьими - половым влечени-ем (кстати сказать, в этом смысле часто обшибаются и первые, и вторые, и третьи), пока было ему незнакомо.
Между тем, время шло. Закончился первый семестр. Андрей Демья-ненко после Елены перебрал ещё многих, с кем успел познакомиться и, фи-гурально выражаясь, погряз в женском белье, позабыв о том, что между де-лом необходимо ещё и учиться в институте. Поэтому ему пришлось уйти по-сле первой же экзаменационной сессии.
Валентин же благополучно сдал зачеты и экзамены, после чего уехал домой на каникулы, которые пролетели на одном дыхании.
Когда он, возвратившись, вошёл в общежитие, вахтёр тётя Клава в от-вет на его приветствие сказала:
- Здравствуй, здравствуй. Погоди. Ключ-то возьми, - и протянула ему ключ от комнаты.
- А что, Андрюха не приехал? – спросил Валентин.
- Уехал твой друг, насовсем, - грустно сообщила вахтёр.
В отличие от того, как обычно бывает в подобных случаях, сейчас грусть в голосе вахтера была неподдельной. Демьяненко сумел найти подход к каждой из вахтёров, хотя, как известно, далеко не у каждого такое может получиться, потому как вахтёры – это не профессия, а состояние души. А он им нравился своей вежливостью и постоянной готовностью поинтересовать-ся здоровьем (для пожилых женщин, которыми являлись вахтёры в общежи-тии № 4, это было важно), семейными делами, умением посочувствовать жи-тейским неурядицам.
Валентин от неожиданности остановился:
- Как насовсем?
- Так, - пожимает плечами вахтёр. – Уже пару дней тому, как сдал всё коменданту и уехал.
- Что же он не пересдавал ничего?.. - пробормотал Валентин.
- «Начерталка» ваша его бедного заморила, - сочувственно покачала головой тётя Клава.
- Что же он… ещё же есть время…
- И я ему говорила, чтоб не бросал. Ещё не всё потеряно. Выкарабкался бы. Сказал: «Не для меня это, тётя Клава, не хочу усугублять».
- Чего? – не понял Валентин.
- «Усугублять», говорит, не хочу, - повторила тётя Клава. - Так и ска-зал, ей богу.
В комнате уже было пусто. Кровать, которую занимал Андрей, стояла без постельного белья и тюфяка. Валентин небрежно бросил дорожную сум-ку на кровать, зиявшую голыми пружинами, - от её тяжести металлический матрас жалобно скрипнул.
Андрей уехал, отказавшись от борьбы и даже не дождавшись приказа об отчислении. Наверно, для него это было неважно. На столе он оставил за-писку, в которой назвал Валентина «классным пацаном» и выразил уверен-ность о том, что они ещё встретятся и вспомнят самое лучшее из пережитого.
Скорее всего, ничего этого не будет. Они никогда не встретятся хотя бы потому, что никому из них это не нужно. У каждого с этого момента бу-дут слишком разные интересы, цели, своя жизнь в диаметрально противопо-ложных концах страны. Да и сами они были если не диаметрально противо-положного склада характера, то, по крайней мере, и общего между ними бы-ло мало. Поэтому пять месяцев знакомства оказалось недостаточным сроком для того, чтобы после вспоминать об этом, как о чём-то значительном.
Но всё же, сейчас Валентину на душе стало грустно, ведь своим отъез-дом Андрей напомнил ему, что всё в этой жизни проходит. Он с тоской ос-мотрелся вокруг и, не раздеваясь, вышел на улицу. Остановившись на мину-ту, посмотрев на окна общежития, в большинстве своём, зияющие темнотой, он неспешно пошёл к зданию института. Из танцевального зала доносились звуки музыки. Разноцветные огни мелькали в окнах. Валентин вспомнил: на стене в общежитии напротив вахты висело объявление о том, что сегодня со-стоится дискотека по случаю начала нового семестра.
Войдя в танцевальный зал, он сразу заметил Светлану. Она сидела на-против входа со скучающим видом, почему-то одна. Даже она сегодня - одна. Это так на неё не похоже, но так символично сегодня. Увидев Валентина, она приветливо помахала ему рукой. Тот кивнул и подошёл.
- Что ты здесь делаешь? – спросил он, состроив глупую гримасу.
- Понятия не имею, - в тон ему ответила Света. - Все куда-то запропас-тились. Будто вымерло всё знакомое население.
- Это точно, - согласился Валентин и со скорбным видом продолжил: - Многих недосчитаемся в этом семестре. Но раз уж мы остались невредимы и пришли сюда, то не объединить ли нам усилия по преодолению данного кри-зиса, возникшего в результате недостатка общения с себе подобными инди-видуумами?
- Можно, если ты не забыл, чего хотел, пока всё выговаривал.
- Согласен. Есть у меня слабость к словоблудию, - Валентин легонько взял Свету под руку и повел в гущу танцующих. - Но разве ты не чувству-ешь, как наша речь с развитием цивилизации становится всё проще и проще? Скоро мы вернёмся к способу изъяснения наших далёких предков, которые использовали в своём обиходе нечленораздельные звуки.
- Это все хорошо, но что мы будем здесь делать?
- Танцевать. Ведь здесь танцуют, - Валентин огляделся вокруг.
- Разве? - удивилась Света. - Я как-то не заметила.
- Неудивительно. То, что делают окружающие нас индивидуумы, с большой натяжкой можно назвать танцами. Давай покажем, как это делается по-настоящему!
- Давай! - загорелась Света, однако искорки недоверия блеснули в её глазах.
Валентин обнял её за талию и, сделав несколько шагов вперёд, накло-нил. Она выгнулась, запрокинула назад голову и застыла в таком положении на несколько секунд. А затем резко выпрямилась, как расправленная пружи-на, и схватила его за шею. Мгновение они стояли неподвижно, затем двину-лись дальше, при помощи виртуозных па лавируя между окружающими. Те, в свою очередь, замедляли свои движения, постепенно останавливаясь и гла-зея на внезапно объявившихся звёзд танцевальной сцены.
Валентин и Светлана танцевали самозабвенно и слаженно, будто это был для них не пер¬вый, а сотый танец вместе. Он только успевал удивляться себе и ей. Но вскоре удивление исчезло. Ее тело волновало. Запах её духов пьянил. Она каза¬лась ему такой же легкой, как этот запах, и послушной, как мысль...
Музыка умолкла слишком внезапно. Раздались аплодисменты. Вален-тин и Света удивленно огляделись, словно очнувшись от забытья. Аплодиро-вали им.
- Похоже, мы неплохо выдали, - улыбаясь, проговорил Валентин.
- Ты классно танцуешь, - заметила Света.
- Мне стыдно, что я первый не сказал это тебе.
- Не стоит. Ты где-нибудь учился танцевать?
- Нет. Мне просто всегда нравилось это делать. А ты?
- И я – нет, - Света внимательно посмотрела на Валентина и улыбну-лась.
Они ещё и ещё танцевали вместе, обращая на себя внимание. Затем им вдруг стало душно среди всеобщего любопытства, и они ушли, не дожидаясь окончания дискотеки.
Исчез грохот музыки, разноцветное мигание лампочек, шум толпы. Ос-талось только морозное звёздное небо и тишина зимней ночи, нарушае¬мая только скрипом снега под ногами и отдалённым шумом ночного города. Они шли по аллее и разговаривали ни о чём. Смеялись, шутили, пробовали играть в снежки, смотрели на морозное звёздное небо. Странно, он никогда не смот-рел на небо с таким любопытством и желанием увидеть в нём что-то боль-шее, чем просто свет небесных тел. Как ему вдруг стало досадно оттого, что никогда ранее не
