настроение человека, это понятно. Но здесь было не всё так просто. Похоже, грустные новости от Светланы пришлись ему по ду-ше, а тут и колбаска оказалась кстати.
- Думаешь?
- Уверен. Хочешь колбасы?
- Нет.
Довольный вид друга Светлану начал раздражать. Чтобы не показать этого, она встала и отвернулась к окну. Но он всё же это заметил. Заметил, потому что этого и добивался.
Света раздвинула шторы. Солнечный свет залил комнату. Она открыла форточку и жадно вдохнула свежего воздуха. Звуки улицы стали слышны от-четливей. День уже был в разгаре. Мимо проезжали одинокие автомобили. По асфальтированным дорожкам студенческого городка вереницей шли лю-ди, возвращавшиеся с вещевого рынка, который появился здесь недалеко не-сколько лет назад, как только покупка товара дешевле и продажа его в после-дующем дороже перестала считаться преступлением.
- Вот-вот, от этого все твои беды, - поучительно произнес Валентин, отправив в рот второй кусок колбасы.
- Почему у тебя нет проблем, Валя? – завистливо произнесла Светлана.
На миг он оставил собирать грязную посуду, бесцельно повертел в ру-ках тарелку и ответил серьёзно:
- С меня хватает ваших.
Он сгреб грязную посуду и вышел. Через несколько минут вернулся, расставил уже чистую посуду по полкам, вытер руки, подошел к девушке и обнял её сзади.
- О чём думаешь?
- Наверно, он на мне не женится, - машинально сказала Света.
- Для тебя это так важно?
- Конечно! - вспыхнула она. - Как же тогда жить дальше, если нет се-мьи?
Валентин на мгновение удивлённо поднял брови.
- Ты права. Семья – это святое!
Света круто обернулась. Глаза ее горели.
- Когда ты в таком тоне разговариваешь со мной, мне хочется тебя уда-рить, - прошипела она.
- Если от этого тебе станет легче, то готов снести от тебя и побои, - подтверждая свои слова, Валентин смиренно подставил щеку.
Света размахнулась, но вместо того, чтобы ударить, ласково погладила его. Посмотрела ему в глаза, и взгляд её затуманился.
- Ты что же, думал, что замуж не хочу?
Валентин пожал плечами.
- Да, я думал, ты не такая, как все, думал, ты особенная.
Света грустно улыбнулась:
- Всё шутишь.
- Нисколько, - ответил Валентин вполне серьёзно.
Света внимательно посмотрела ему в глаза, показалось, она хочет за-глянуть в душу и вдруг спросила:
- А ты женишься на мне?
- Разве я выставлял свою кандидатуру на конкурс женихов? – не заду-мываясь, выпалил Вален¬тин.
Тотчас шлепок пощечины звучно зазвенел не только в комнате, но и в голове у Валентина.
- Чаю со мной выпьешь? - в ответ предложил он.
- Да пошёл ты... - негодующе произнесла Света и вышла из комнаты, решительно и бесповоротно.
- Уже в пути! - крикнул вдогонку Валентин, потирая щеку.
Когда дверь снова со скрипом отворилась, рука его ещё тёрла саднив-шую щеку. В проеме появился нос, а затем голова Валентинова друга и това-рища по совместной учёбе Жоры Мацкевича.
Жора долговяз, от этого немного сутул. На голове русые волосы имели форму совсем не модной причёски, а скорее, просто были давно не стриже-ны. Основную часть лица занимал крупный нос и чуть выпуклые глаза с большими, как у коровы, ресницами. Жора медленно по периметру осмотрел всю комнату, шмыгнул носом, два раза хлопнул своими ресницами и только после этого бесшумно поместил внутрь свое долговязое тело. Затем он, осто-рожно прикрыв за собой дверь, снова два раза хлопнул ресницами и сказал проникновенно:
- Ну, здравствуйте, Валентин,
- Привет! - ответил тот, продолжая потирать щеку, мало обращая на не-го внимание.
Жора, сделав несколько размеренных шагов по комнате, вдруг резко, давно рассчитанным привычным движением прыг¬нул спиною вперёд, как это делают аквалангисты, на кровать, которая принадлежала соседу Валентина по комнате Сергею. Пружины матраса завибрировали. И Жора еще некоторое время качался, задрав ноги кверху и скрестив руки на груди, сохраняя при этом совершенно постное выражение лица.
Глядя на него, Валентин подумал о том, что когда-нибудь он подложит под матрас чертежную доску, а лучше – железную спинку от кровати, доска может обломаться. Это будет хорошеньким сюрпризом для лучшего друга.
Представив себе выражение лица Жоры в момент, когда тот не ощутит привычной мягкости вибрирующих пружин, Валентин забыл про саднившую щеку и улыбнулся мечтательной улыбкой.
Закончив качаться, Жора заговорил:
- Ну, расскажите, что вы сделали с этой прекрасной дамой, которая вы-летела, как рокета, минуту назад из вашей комнаты. И если бы не моя при-родная реакция, я был бы растоптан столь очаровательным созданием.
- Я думаю, это был бы достойный финал вашей биографии, - прогово-рил Валентин, развалясь на своей кровати. - Наверняка, это и есть голубая мечта твоего детства: погибнуть под копытами красивой девушки.
Жора осуждающе покачал головой.
- Копыта и девушка… Очень интересно. Только ты можешь совмес-тить несовместимое, - сказал он.
Валентин пожал плечами:
- Ты даже не представляешь, что даже самая миниатюрная девушка, с очень маленькими ножками может тебя растоптать если не в прямом, то в переносном смысле. И ножки её при этом превратятся в очень даже увеси-стые копыта.
Жора только развёл руками:
- Что ж, может быть, может быть… Впрочем, согласен, финал, конечно, романтичный, но я, с вашего позволения, ещё хотел бы немного пожить, по-смотреть на этот мир, вдохнуть… - он повернул лицо к открытой форточке, сделал глубокий вдох и картинно закашлялся, будто вдохнул дым, - …гари этой цивилизации. А там уж можно и на покой, вот таким вот способом, как вы изволили давеча выразиться… Но, что это мы всё обо мне… Вы мне зубы не заговаривайте. Признавайтесь! Небось, приставали к ней со своими по-шлыми непристойными предложениями, ведущими к одному: к плотским утехам!
- С чего ты взял? Может, всё было как раз наоборот!
Жора саркастически улыбнулся:
- Милый мой! Я слишком хорошо тебя знаю...
- Думаю, не лучше меня самого.
Жора сделал примирительный жест.
- Ладно, давай закончим этот неконструктивный разговор. Лучше ска-жи, с какой мыслью проснулся ты в это прэлестное утро?
Валентин открыл было рот, но Жора опередил:
- Не надо, не говори, это написано на твоем лице.
- Зачем тогда спрашиваешь?
- Хотел узнать: соврешь или нет.
- Ну, и?..
- Соврал.
- Я же слова не успел сказать, - возмутился Валентин.
- Я же сказал: у тебя на лице всё написано.
- Ну и что же там написано? – ехидно усмехнулся Валентин.
Жора пожал плечами и махнул рукой:
- В приличных домах об этом вслух не говорят.
- Да пошел ты...
Валентину нравился этот парень. С ним было всегда интересно. Благо-даря его своеобразной манере говорить, разговор на любую тему становился забавным. Жора имел потрясающую способность время от времени выдавать такие фразеологические обороты, которые придавали его речи особый коло¬рит, философский смысл вещам настолько приземленным и, казалось, не стоившим внимания. Это выглядело несколько театрально и, может быть, неис¬кренне, но так могло показаться только на первый взгляд. Жора обладал той непосредственностью, которая позволяет оценивать окружающий мир с минимальными погрешностями, как точный прибор. Но, к сожалению, толь-ко юность может похвастаться этим. В большинстве случаев с годами всё ис-чезает.
Жора выглянул в окно и предложил:
- Давай в кинчик сползаем. А?
Сказано это было настолько естественно, что Валентину тотчас пред-ставились два червячка, встретившихся на перепутье и обсуждающих про-грамму на ближайшее будущее.
- Ну…
- Вот только не надо строить мне кислую рожу здесь, - Жора преду-преждающе строго поводил из стороны в сторону указательным пальцем. – Ты хочешь сказать, что сомневаешься в целесообразности данного меро-приятия, поскольку настроение, мол, не то и, вообще, жизнь – жестянка. На это я тебе безапелляционно отвечу, что ну её, эту жизнь, в болото, как гово-рит классика Советского мульткино. И правильно говорит… Впрочем, что я тебе тут говорю. Ты и сам прекрасно всё понимаешь, где-то на подсознатель-ном примитивном уровне, только не можешь с этим смириться.
Его проницательность уже серьёзно стала действовать Валентину на нервы. Он снова хотел было возмутиться по этому поводу, но их внимание переключилось на шаги, радостно шлёпающие по коридору. Так мог ходить только их общий товарищ Олег Акулов, любовно обзываемый ими Дядей. Прозвали его так потому, что имел он привычку обращаться к собеседнику словом «дядя».
Это был красавец-мужчина. Густые чёрные волосы зачёсаны назад. Выше среднего роста, атлетическое сложение, греческий профиль. Карие глаза с поволокой, от которых женщины теряют самообладание. Словом – Аполлон, и точка!
Кроме того, Олег был одним из тех, кто всегда знает, чего хочет, у кого давно, не по возрасту, устоявшиеся взгляды на жизнь и вообще на всё, и кого почти невозможно переубедить сделать другое, если он уже решил сделать одно. Эдакий вечно целеустремлённый субъект. Он умел жить, проникая в самые отдаленные закоулки бытия, извлекая оттуда ту изюминку, которая позволяет наслаждаться каждым мгновением жизни. Он успевал более-менее регулярно посещать занятия в институте, сдавать курсовые проекты, зани-маться гандболом, выезжать на соревнования и довольно серь¬езно увлекаться радиотехникой.
Он мог разобрать и собрать любой магнитофон, да так, что тот будет работать лучше прежнего. Он конструировал ра¬дио- и телевизионные антен-ны. В его комнате телевизор принимал все программы, какие только возмож-но было принимать в данной местности. Он провёл в общежитии селектор-ную связь между основными нужными ему комнатами. Но она оказалась не-практична: провода часто рвались. Поэтому он сейчас работал над радиопе-редатчиком.
При всём при этом он успевал совершать каждодневный обход основ-ных торговых точек города. Правда, девять раз из десяти он возвращался без покупок. Что заставляло человека, больше всего ценившего во всём рацио-нальное зерно, делать это каждый день, оставалось загадкой для окружаю-щих, а возможно, и для него самого. Но должно же быть в каждом человеке что-то не поддающееся обычному логическому объяснению!
А вот настоящей страстью Олега были еда и питьё. Он умел наслаж-даться самим процессом вкушения пищи, также - напитков, в том числе и спиртосодержащих. И никогда не отказывался от красивой девушки на де-серт.
Хотя эти его качества открылись обществу не сразу.
Первоначально Акулов примерно посещал занятия, в общежитии вёл себя пристойно, как говорится диктором в одном известном фильме: в связях его порочащих, замечен не был.
И только когда, однажды, в комнате Валентина собралась веселая ком-пания по поводу окончания третьего курса, в разгар мероприятия в помеще-ние ввалился Дядя, именно, ввалился.
Его всегда идеальная причёска была растрёпана, полы рубашки торча-ли навыпуск, на ней не хватало пуговиц. Он был пьян в дрезину.
На естественный вопрос: что же такое страшное произошло, что заста-вило Олега войти в такое состояние, в котором все его видели впервые? Аку-лов махнул рукой и так же естественно ответил:
- А, надоело притворяться.
В общем, оказалось, что Олег Акулов – нормальный пацан.
Но всё было бы ничего, если бы он иногда довольно беспардонно не обращался бы с чужой точкой зрения. Касалось, правда, это
