Хочешь – получай образование и прочь из семейного дела. Как только нарушался подобный ход вещей – считай кранты нажитому. Плюс полный развал семьи. У нас ведь в России редко когда капитал больше 3-х поколений сохранялся. Разве что у Строгановых, да Демидовых.
- А фабрикант Морозов, - высказал свою осведомленность Вишневецкий. Широкой души был человек. Меценат и из хорошей семьи.
- Вот именно что меценат. Дед с отцом ему большое дело оставили и жили по старинным обычаям, к деньгам не прикасались. А его, дурака, понесло. Артисты, богема. Савва Тимофеевич, позвольте к ручке приложиться, тьфу! Вот такие идиеты: ванны из шампанского, цыгане, поедем к Яру, - как правило, и принадлежали к третьему поколению купеческого сословия. В истории, к сожалению, как раз такие и остаются.
- Ну а Вы, осознав глубину падения, сразу к Лаврентию Павловичу, - язвительно заметил Вишневецкий.
- Именно так.
- Только, ради бога, никому не рассказывайте. Не поймут-с.
Глава 9.
Лондон – Капчагай. Май 2003- Май 1983 г.г.
Лазарь с видимым удовольствием смотрел на явно ошарашенного рассказом Ляпидевского Алексея. – Что, не ожидали, вьюноша. В школе такого не проходили.
- Если бы я не сидел в банке Морган Стенли, точно решил бы, что это розыгрыш. И чем же закончилась ваша эпопея? - обратился он уже непосредственно к рассказчику.
- Ну, во-первых, она еще не закончилась. Выбирался из лагеря по окончанию известных всем нам событий южным маршрутом, прихватив за собой Пантелеича - он ресторан держит неподалеку, да профессора Вишневецкого. Тот под Бирмингемом мозги местным студентам прочищает. После расстрела Лаврентия Павловича - скончался в Аргентине в 1967 вследствие инсульта, держал и держу счета партии в ожидании реставрации Советской Власти. Ну и себя не забываю.
Тем не менее, господа,- сменил он тему, - надо думать о том, куда двигаться дальше. Здесь мы с вами ничего не приобретем.
Я, как мне кажется, знаю, куда двигаться, - неожиданно даже для самого себя сказал Алексей. Нам нужен капитан Ахав.
Пришла очередь удивляться его собеседникам. Да, разве он еще жив? После июня пятьдесят третьего, когда все покинули лагерь, никто его не видел.
- Я видел, признался Алексей и рассказал про странный случай из года восемьдесят третьего.
Через три дня после визита монаха (тут Алексей пересказал уже известные нашему читателю события) лагерь по окончанию учений стал сворачиваться. Партизаны, закатившие под конец грандиозную пьянку, отсыпались в ожидании прибытия транспорта. Кадровый же состав разбрелся по окрестностям для сбора учебных мин и прочего реквизита в обилии закопанного в песок пустыни в ходе учений.
Пользуясь неожиданной паузой, капитан Баглаенко решил осуществить давно задуманное посещение вершины одной из сопок, красиво нависающей над котловиной лагеря. Несмотря на кажущуюся близость, идти пришлось не менее часа только до подножья, а затем еще минут сорок взбираться по осыпающемуся голому склону. Но открывшийся с вершины сопки вид, безусловно, стоил усилий по ее покорению. Взору явилась бесконечная череда белоснежных вершин гор Заилийского Алатау, словно только что сошедших с полотен Николая Рериха. Полюбовавшись пейзажем и выкурив пару сигарет, Алексей собрался возвращаться, как вдруг внимание его привлекла странная конструкция, расположенная по другую сторону сопки, метрах в трехстах от вершины. Посмотрев в захваченный для любования горами бинокль, он с удивлением увидел полевую кухню, стоящую рядом с сооружением, позднее идентифицированном им как землянка, покрытая листом железа. Но это было позднее. Пока же им овладело только одно чувство: праведный гнев на партизан, укравших для последующей перепродажи войсковое имущество, которое предстояло сдавать ему по описи на склад. – Убью гадов,- мрачно подумал он и, с мыслями о трудностях обратной транспортировки находки стал спускаться с сопки в сторону противоположную от лагеря. Подойдя ближе, Алексей понял, что ошибся в своих предположениях: кухонный агрегат был явно из прошлой жизни, видимо оставшись от каких-то прежних учений. Возле кухни сидел человек, явление которого нисколько бы не удивило – мигрирующие уйгуры были не редкость в здешних местах – когда бы ни его внешний вид. Заросший и грязный, одетый в свалявшиеся бараньи шкуры старик явно не был уйгуром. Появление человека в военной форме с биноклем его совершенно не обескуражило. Более того, он, казалось, ждал этого появления. Привстав, старик сказал с сильным прибалтийским акцентом: - Здравствуй, сын Марии.
- Нет, ну точно, сошлют, суки в Сарыозек,- меланхолично отметил для себя капитан Баглаенко, уже второй раз за время учений и проверил на всякий случай наличие ПМ в кобуре. – Здорово, дитя гор. Откуда знаешь меня?
- Монах на днях заходил, сказал: жди.
- А ты, что, тоже из той гоп-компании?
- Не говори так. Мне ведь еще двадцать лет тут куковать, пока снова свидимся. Я - Ахав. Капитан Ахав. Войска МГБ. Лагпункт КЛ – 706.
- Чего ж ты здесь охраняешь, дед?
- Велено ждать, вот и жду.
Дед встал и, поманив Алексея пальцем, заковылял в сторону одной из расщелин. Я здесь все пособирал, как сказали: гранаты, патроны, тушенка. Как снова появишься – все твое. Мое дело охранять. И ждать. Иди теперь. Он вернулся на свое место, сел в той же позе и застыл, не обращая внимания на нежданного гостя.
Подождав еще пару минут, Алексей достал из кармана пачку сигарет, спички, положил рядом со стариком и в глубокой задумчивости направился в сторону лагеря, твердо решив никого в известность о происшедшем не ставить.
- Интересный факт, - Ляпидевский в возбуждении потер руки, - это укладывается в логическую цепочку моих рассуждений. Я так понимаю, что эта история имела продолжение?
Помедлив, Алексей протянул ему сотовый телефон. – эСэМэС-ка. Пришла неделю назад. « Гтв прдч ткст ркпс. Жд в слвлннм мст. ХВ».
- Готов передаче текста рукописи. Жду в условленном месте, - моментально расшифровал текст Циферблат, - А что такое ХВ? Христос воскресе?
- Да нет, я думаю это подпись, Ахав.
- Круто замешано, - Антон Степанович покрутил головой. Времени совсем не осталось. Ай да, вертухай! Ушел, значит, падла, в нирвану и не звонит, не пишет.
- Может, провокация? Лазарь не собирался забывать о происках агентов Сигуранцы.
- Может и провокация. Поехали к Пантелеичу. Он мужик рассудительный, глядишь, и своей информацией располагает. То-то я смотрю, не зря все это затеяно.
- Что затеяно?
- Да все. Ни один ведь из нас не помер ни своей смертью, ни насильственной. Монашек даже карьеру сделал – патриархом работает. Я думал, он на канале информации сидит. А теперь, черт его разберет. Появление Ахава путает все карты. Он набрал номер на телефоне и, дождавшись сиплого « Хэллоу», сказал: Пантелеич, проснись.
Глава 10.
Казахская ССР. Алма-Атинский укрепрайон. 5 мая 1953 г.
Пантелеич, проснись, - толкнул заснувшего было бородача капитан Хирный, - гляди, в костер упадешь. Бородач ошалело вскочил на ноги и просипел: Что, чечены?
- Многочлены. От твоего храпа все давно разбежались.
- А где народ?
- Народ в поле. Анашу собирает по холодку. Помолчи маленько, дай послушать. Вроде кто-то в гости норовит попасть.
Капитан Хирный не зря гордился своим слухом. Звуки по пустыне разносятся на весьма значительные расстояния, но услышать переступ лошадиных копыт, замотанных в солдатские одеяла, мог далеко не каждый коренной житель здешних мест. Стремительно вечерело, и живительная прохлада набегала еще быстрее, чем сгущающаяся темнота. Этим пограничным природным состоянием и воспользовались слегка подзабытые нашими героями чеченцы. Природный ум подсказал детям гор, что в любом минном поле есть свой проход и, приняв за истину ложные обозначения оного, сделанные многоопытным капитаном Ахавом, храбрый, но безрассудный народ пошел на приступ последней твердыни российской государственности. Числом до пятидесяти отряд прошел первые два ряда противотанковых мин и, уверившись в правильности выбранной тактики, перешел на галоп, выскочив одномоментно в противопехотный сектор. К тому же желание первым захватить добычу, помноженное на заложенный природой хищнический инстинкт, заставило конную колонну развернуться в лаву. Так что, на первых минах подорвалось сразу четверо джигитов. Их лошади с покалеченными ногами внесли смятение в строй, остальные вместо того, чтобы вернуться назад, бросились вперед и действительно прорвались через заграждения - пусть ценой множества убитых и искалеченных. Вот только на другом конце минного поля их уже ждал вал огня, и в две минуты все было кончено. Хирный с Пантелеичем даже не стали звать на помощь товарищей, а просто развернули в сторону прорыва ручной пулемет и выпустили по супостату полный диск, благо цели возникали перед ними как на картине. Оставшихся в живых подраненных чеченцев никто не добивал и те всю ночь отползали на свою сторону, оглашая природу предсмертными криками при взрыве очередной противопехотной мины.
Прибежавшим на выстрелы товарищам оставалось только подивиться на причины и следствия столь быстротечного боя. Дав поручение капитану Ахаву на ночное минирование места прорыва, сели вечерять. Вид близкой, пусть и чужой смерти требовал разговора на вечную тему загробной жизни, который свелся, в конце концов, к монологу Пантелеича, как лица наиболее в сем вопросе осведомленного. Последний потребовал полноценный косяк и приступил к несколько путаному повествованию.
РАССКАЗ ПАНТЕЛЕИЧА.
Вот, Советская власть Бога отменила. А на мой глаз, дык, поторопилась. Я так уполномоченному и сказал: Тебе, Петька, без Бога жить недолго. Помрешь как – попомнишь мои слова. Эт ведь только так кажется, что после смерти либо рай, либо ад, либо нетути нечого. Там оно все гораздо сложнее устроено. Там тебя сначала проверять будут – достойно ли вел себя в короткой земной жизни? Не подличал ли? Работал ли на земле, или Ваньку – Божьего сына валял, да измывался над ним? И никакого рая или ада. Вплоть до Страшного Суда, который один на всех. А пока – разойдись по баракам! Хрестьян к хрестьянам. Партейных к партейным. Кто в законе был – тех, могет, и к ссученным подсадят – лет на пятьсот, а то и поболе. Поневоле взмолится тот, кто мечтал о загробной жизни и подумает, что уж лучше бы не было ничего, а было полное забвение. Вот такой лагерь нам еще предстоит пройти. Ходил в церкву – не ходил: там без разницы. Вот если, к примеру, кусок хлеба отнял у нищего, или мамку снасильничал на глазах у чада – вот тогда, будь любезен в барак к первым христианам и осуществляй там культурную программу на ихнем арамейском языке. Все ждут Страшного Суда, а когда он будет, то никому не ведомо.
- За такие рассужденья тебя, дядьку, верно и посадили? – осведомился монашек.
- Да не. Я уполномоченному в рыло заехал, да потом и убил до смерти.
- И не боишься после смерти в небесный БУР (барак усиленного режима) попасть как смертоубивец?
- Не. За уполномоченных там не содют. Вот на Суде – там терки могут быть. В праведники попасть, пригодные для воскрешения – задача. Думаю, в порядке устранения однообразия неплохо, что пару нехристей стрельнул. И им хорошо – сразу к мусульманскому своему богу в гости, и мне, глядишь,
