Но на этой улочке как-то внезапно сложилось четверостишие. И причиной тому - резкий поворот в конце пути, напоминающий неискушеннму пешеходу тупик. Замызганный поворот неасфальтированной дороги, увенчанный чем-то вроде свалки. И всё это оторочено реденьким осенним бурьяном обочины.
Четверостишие было заведомо абсурдным, и потому не имело полновесного стихотворного продолжения:
У таблички стою стоеросово,
Словно выпил циана бокал.
Я в тупик Александра Матросова
По случайности странной попал...
Словно выпил циана бокал.
Я в тупик Александра Матросова
По случайности странной попал...
А дальше моя Муза понеслась в область прозы, нацепив очки занудного философа и взяв в руки географическую указку. Сколько, подумалось мне, странностей и несообразностей в нашей местечковой топонимике! Вот мясная лавка на углу Георгиевской и улицы Калинина. Это еще ничего... Где-то "Вольксфаген-жук" смиренно дожидается под знаком "Уступи дорогу" "при выезде с Серафима Саровского" на широкий проспект Ленина... Болтается в центре города на столбе объявление, начертанное благочестивыми прихожанами: " Акафист убиенным Царственным мученикам читается по четвергам в таком-то храме на улице Свердлова"... Вспомнился виденный походя в Петербурге "секс-шоп на Орджоникидзе"...
В наших городах, незаметно замыленному обывательскому глазу, продолжают гореть на перекрестках Крестовоздвиженских и Пролетарских улиц костры гражданской войны... А что там, неподалеку? Не возродятся ли вскорости среди улиц, названных именами местных героев, центральные магистрали Гитлерштрассе?
Нам небезразлично, какое имя и звание мы несем. Мы можем быть обижены, уязвлены, разгневаны данным нам несоответсвенным именем. Но свою землю мы "украшаем" самыми несообразными и странными сочетаниями имен, так неподходящими подчас даже к названному ими месту. Наша "ул.А.Матросова" выводит, наконец, на "ул.Белинского", чуть менее провинциальную, но местами запруженную лужами. Что бы предложил в столь щектоливой ситуации высоколобый критик? Верно, посоветовал бы переназвать улицу имени себя в улицу Бродского: Бродский любил Венецию...
Возможно, выход - в наименовании наших улиц исключительно именами деятелей культуры. Сколь радостно будет всем нам дефилировать под табличками с начертанием нейтральных фамилий, свободных от политических и религиозных коньюнктурных моментов! Но моя едкая Муза тотчас включает в глубине сознания видавший виды кинопроектор "Украина", демонстрируя печально-юмористическую сценку.
...А судьи кто? Вот собирается некая комиссия по наименованию, и они решают, как поименовать только что отстроенную улицу. Возникают из воздуха варианты: "Осипа Мандельшьтама", "Ренаты Литвиновой"... Дамочка с отточенным маникюром капризно надувает губки:
- Нет, ну, котик мой! Что это за неблагозвучие "Ман...", дальше и произносить-то страшно. Гораздо мелодичнее: "Рената Литвинова". Как звучит! Ранетки, лить вина. Сплошной позитив!
- Но она же, золотце моё, пока ещё живая! Как же ее именем называть улицу?
- Ну и что, что живая! Зато она говорила так проникновенно: "Как страшно жить!". Ну разве она не права? Еще неизвестно, кому было страшнее жить - нашей Ренате или этому вашему Мандельштаму!...
Экран воображения гаснет, и я понимаю, братцы: тупик, кругом тупик!
