бросилась на кровать и дала волю слезам.
-Таня, Танюшечка, что случилось?! – спросила взволнованная Инесса Яковлевна, - О-о-ой, ну что же ты так плачешь? Аж сердце разрывается! Ой-ой-ой!...
- Всё нормально, мама, не волнуйся. – появилась Вероника на костылях, - Так, Таня, перестань сейчас же реветь! Ты же знаешь, что бабушке нельзя волноваться, - обратилась она к дочери, и после этого вернулась в гостиную, где тотчас же возобновились «разборки».
Вскоре девушка услышала громкий хлопок дверью – традиционный финальный аккорд родительских ссор. Алексей ушёл обратно в мастерскую. Вероника заперлась в ванной. У Тани больше не было сил и возможности плакать – она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и потеряв часть веры в людей.
Глава 10.
Прошло около недели после семейного скандала. Таня, как обычно, сидела дома и делала уроки. Вероники, которой к этому времени разрешили ходить без костылей, дома не было: она отправилась в гости к своей приятельнице Полине, жившей в соседнем подъезде; Инесса Яковлевна также ушла в магазин.
У девочки сегодня было хорошее настроение: во-первых «Сова», эта ненавистная Эмма Ивановна, наконец-то оценила её чтецкие способности и поставила «четыре» за «Медного всадника»; а во-вторых, Гертруда Владленовна, классная руководительница, наконец-то разрешила Тане сидеть вместе с Кристиной; прежняя Танина соседка, Аля Васильева, в прошлом году чуть было не настроила против неё весь класс, а сейчас между ними нередко случались стычки.
В общем, казалось, ничто не может омрачить все радости сегодняшнего дня. Но, увы, всё получилось иначе.
- Танюшка, вот мы и дома! – в квартиру вошли Вероника и Инесса Яковлевна, - представляешь, мы в магазине встретились.
- Мам, ты ходила в магазин? Ты же говорила, что пойдешь к Полине?
- Да, я действительно была у Полины, но потом решила пойти в магазин и купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Смотри!
- Ух ты!
Мама действительно расщедрилась: в фирменной «маечке» соседнего супермаркета лежали халва, рулет, желейные конфеты и любимая Таней пастила в кокосовой стружке.
- С какого перепугу такой праздник?
- Представляешь, Танюха, я решила начать новую жизнь! Перед выходом на работу сделаю себе новую прическу и обновлю гардероб, тем более я что-то давненько не носила коротких юбок!
- Здорово…
- А сегодня будем отмечать начало новой жизни! Эх, Танюшка, у нас с тобой всё будет хорошо!
На первый взгляд всё показалось просто замечательно. Но это странное мамино у нас с тобой… У нас с тобой… У Н А С С Т О Б О Й!...
Как музыкант, девушка явно уловила фальшь в маминых словах и её радости…Она постепенно вспомнила события последних дней и почувствовала, как постепенно земля уплывает у неё из под ног…
- Мама! – воскликнула Таня, - А как же… А как же папа?
- А что папа? Я же тебе говорю: у нас с тобой начнётся новая замечательная жизнь!
- Вы что, разводитесь? Н-нет, нет, пожалуйста…НЕЕЕЕЕТ!
- А что такого? А что ещё делать? Ты же видишь, какие у нас с ним отношения? Во-от, ты сама была недавно свидетелем всего этого кошмара…Да к тому же, ты его всё равно видишь раз в неделю, следовательно, что изменится после развода?
- И правда, Таня, - вступила в разговор Инесса Яковлевна, - зачем тебе нужен такой отец…
Этого Таня уже не смогла вынести. Еле сдерживаясь, чтобы не ответить бабушке, очень «любившей» её папу, она схватила куртку и выбежала из дома.
Ушла она недалеко. Всего-навсего сидела в соседнем сквере, утирала слёзы и думала о странностях жизни и любви. Правда, в существовании последнего она начинала сомневаться.
«Ведь в сущности, что такое эта самая любовь? Всего-навсего дурацкие розовые сказки вроде «Ромео и Джульетты»! А в жизни? Сколько раз мне родители рассказывали свою историю, твердили, что жить друг без друга не могут… А при этом у них постоянные разборки, и ведут себя ещё как дети в песочнице! И ещё называют красивым словом «любовь»? Тогда извините, это не для меня…»
…Её размышления прервал сигнал эсэмэски. Возмущённая Павлиашвили уже минут десять, как ждала Таню в музыкалке.
Глава 11.
Очередная распря родителей, как всегда, оказалась «ложной тревогой». Да и развод, в свою очередь, тоже оказался всего лишь «разводом». Вероника и Алексей вновь клялись друг другу в вечной любви, и в доме снова царили мир и покой.
У Тани было всё как обычно. Дружила с Кристиной, «воевала» с Васильевой, ну и, естественно, ходила в музыкалку, где Марина Геннадьевна вовсю дрессировала «Адажио».
- Это очень важный конкурс, и в нём принимают участие все школы региона, - как обычно начинала она, - так как мы являемся лучшим камерным ансамблем Никитина, следовательно, нам нужно хорошо подготовиться и блестяще выступить. Да кто это там? Ребята, ну сколько можно повторять! Ну не «пиликайте» на инструменте, когда я говорю!
- А НУ ЗАТКНИТЕСЬ! ВАМ ЖЕ РУССКИМ ЯЗЫКОМ СКАЗАЛИ «НЕ ИГРАЙТЕ, ПОКА ГОВОРИТ УЧИТЕЛЬ!!! – вмешался Артём, одним из достоинств которого был очень громкий голос, превышающий допустимую норму децибел.
- Подумаешь! – недовольно хмыкнула Люда и убрала с плеча скрипку, - Тёма, а если бы у нас перепонки поперелопались?
- Тогда было бы интересно послушать глухой ансамбль, - улыбаясь, вполголоса ответил Артём, и повернулся в сторону, где сидели две Тани, надеясь, что они достоинству оценят его остроту. Но Ларина не обращала на словесную перепалку никакого внимания, а Павлиашвили многозначительно покрутила пальцем у виска. Затем она наклонилась к подруге и начала что-то шептать и хихикать.
- Мне можно продолжать? – возмущённо произнесла Марина Геннадьевна, - спасибо. До конкурса осталось две с половиной недели, а наши произведения ещё не доведены до ума. Чтобы их доработать, нам нужно собраться ансамблем ещё пару раз на следующей неделе.
- Что-о-о??! – возмущённо воскликнули разочарованные скрипачи, - а мы думали…
- Индюк тоже думал, да в суп попал, - съехидничал Тёма.
- А тебя вообще никто не спрашивает! – обиженно отозвалась Люда, продолжая поправлять свои чёрные локоны и кокетливо улыбаться Матвею, не обращавшему в этот момент на неё никакого внимания.
- Ребята, тихо! – подала голос учительница, - Тёма, я бы попросила тебя не волноваться, из каждой ситуации есть выход. В твоём случае он находится вот здесь, - и Марина Геннадьевна указала на дверь, этим самым вызвав у Люды хихиканье.
- Извините, Марина Геннадьевна, больше не буду, - ответил Артём.
- Итак, пупсики мои, я повторяю: репетиции будут в эти понедельник и четверг, в шесть тридцать. Кто не придёт, до выступления не допущу. Тем более, в четверг нас будет слушать Раиса Михайловна, наш директор.
«Угроза» Марины Геннадьевны оправдалась, и в четверг в концертном холле действительно сидела «Элвис Пресли». Так за глаза прозвали директрису Таня и Таня за её любовь к разноцветным палантинам и тонированным очкам необычных форм и цветов. Директриса постоянно останавливала игру и придиралась к каждому такту «Менуэта».
- Так, стоп, стоп! – восклицала она, - Ребята, ну почему так неэстетично? В конце концов, вы музыканты или кто? Ну как вы не понимаете, ля-бемоль, который длинный такой, он должен быть мелодичнее! И ещё, почему вы «размазываете» во-он ту трель после фа-диеза? Она должна быть чётче! Чёт-че!! Вы меня поняли?
- Да, действительно, - поддержала её Марина Геннадьевна, - заново строимся, выходим и играем.
Скрипачи, уже вконец утомившиеся, вновь построились на сцене, и начали играть. Таня опасливо покосилась на стоящего рядом Тёму. Уже около двух или трёх недель она замечала нечто неладное: Артём во время игры то разворачивался к Тане на 90 градусов, то с каждым тактом постепенно приближался к ней, из-за чего Тане приходилось чуть ли не вжиматься в стенку. Вот и сегодняшний день тоже не стал исключением.
Когда она рассказала об этом Веронике, та улыбнулась, и выдала нечто, повергшее Таню в шок:
- По-моему, он к тебе неровно дышит.
- Да ладно, мам! Быть такого не может….
- Почему же не может? Именно так и есть! Кстати, а как ты к нему относишься??
- Маам, ты чего??
Таня аж вздрогнула при мысли об Артёме. Высокий, с иссиня-чёрными волосами, чудаковатый зануда-очкарик Тёма Черноусов, изъясняющийся исключительно заумными фразами, не свойственными для людей раннего пубертатного периода…Неет, как-то не вдохновлял…
Да и вообще…Она ещё маленькая…для всякого такого…Всего лишь тринадцать лет.
- Нет, мам, никак.
- Ну нет, так нет… - ответила мама.
Глава 12.
Матвей почти начал засыпать, как вдруг услышал чьи-то шаги. В комнату вошла Люда.
- Ой, привет! – удивленным голосом произнесла неожиданная гостья, - Прости, я тебя наверно разбудила.
- Да ничего, все нормально, - ответил Матвей, одной рукой протирая глаза, а другой поправляя разлохматившиеся волосы, - что-то случилось?
- Да нет, все нормально . Мама просто попросила зайти и взять какие-то документы.
- А-а-а. Ну бери.
- Хорошо. А знаешь, что сказала Светлана Петровна? - продолжала Люда.
- И что же? – равнодушно произнес Матвей.
-Она сказала, что считает меня самой перспективной ученицей в нашем классе и хочет поставить нас с тобой в дуэт.
- Здорово, - усмехнулся юноша.
- Это ещё не всё. Светлана Петровна попросила нас подобрать пьесы для нашей игры. Посмотри: вот это мне дала Светлана Петровна, а это и это я нашла сама, - и Люда протянула Матвею небольшую пачку нотных листов.
- Так, так, так… Ну хорошо, я всё посмотрю и посоветуюсь со Светланой Петровной, может быть, поищу ещё что-нибудь сам. Тебе самой-то что нравится? – неожиданно спросил он девушку.
- Даже не знаю…Я любое из них готова играть… - растерянно промямлила та.
- Зря, - усмехнулся Матвей, - лично я считаю, что настоящий музыкант должен быть критичен во многом, в том числе и в выборе произведений для игры. Хотя, возможно, не только музыкант, но и любой другой человек…Ладно, расслабься. Я всё посмотрю, посоветуюсь и мы найдем решение.
Люда облегченно вздохнула, и в её лицо вернулись еле заметные кокетство и манерность.
- Хорошо. Тогда до завтра!
- До завтра, - откликнулся Матвей и вдруг резко подскочил с дивана, - Люда, подожди! Ты же вроде хотела взять какие-то документы… Но ответом Матвею было лишь удаляющееся цоканье Людмилиных каблуков.
To be continued...
