вернуться, а на тебе повиснет женщина, которой нужно жильё, одежда, хорошая еда и ещё много всякого. Но я бы всё равно ушёл.
Эртках удивлённо посмотрел на Брена…
-Кого это ты к нам привёл, сын мой? – внезапно раздался громкий звучный голос, и в проём входа протиснулась широкая фигура в одеянии цвета солнца.
-Двоюродную сестру с мужем, они проездом из Кулюма, - быстро сказал Эртках, пряча глаза и кланяясь. Брен едва нагнул голову, Ира застыла.
-Красивые сёстры у тебя плодятся, как квиши. Откуда мясо?
-Армака Эртки, - с непонятным вызовом ответил парень.
Жрец невозмутимо уселся за стол и придвинул к себе деревянное блюдо.
-Не забудь в храм долю доставить… А ты воды принеси! – внезапно бросил он Ире. – Из того источника, что у ограды.
Ира посмотрела на Эрткаха. Он отскочил за спину жреца и отчаянно замотал головой. Тогда она посмотрела на Брена. Брен кивнул. Она взяла кувшин и вышла.
Ступенчатая улица была безлюдной, издалека доносился гомон – жители сообща возводили ограду на другом конце посёлка. Вода тонкой струйкой пробивалась между камней и скапливалась в небольшом углублении. Насторожённая Ира не спешила наклониться к нему.
Что-то шевельнулось в зарослях за проёмом недостроенной ограды. Девушка отпрянула к скальной стене, мимо неё пролетела сеть и запуталась в камнях. Из кустов выскочил человек и бросился к ней. Ира швырнула в его голову кувшин, пнула изо всех сил ногой в коленную чашечку, а когда он упал, добавила ему по затылку сцеплёнными в замок руками в перчатках и убежала.
По дороге обратно к хижине Эрткаха ей показалось, что между домами мелькнул край ярко-жёлтого одеяния.
Ира и Брен не остались в Коанчоге на ночь, невзирая на причитания пастуха о том, что прямо сейчас ехать опасно. Они решили сегодня добраться до поста дорожного патруля, пока ещё дорога многолюдна…
Ира не выпускала из рук подзорную трубу, глядя вперёд, поэтому не сразу заметила, что творится рядом. Дорога внезапно сделалась пустынной.
-Куда это все подевались? Как-то неприятно ехать в одиночестве…
Она обернулась назад в седле вместе с подзорной трубой.
-К счастью, там хотя бы трое скачут.
Брен оглянулся тоже.
-К счастью?! Это ловцы!!! Ходу, ходу, гони!!!
Он хлестнул плетью обеих армак и достал игломёт.
Позади них трое всадников тоже понеслись вскачь. Вперёд вырвался один из них. Он пригибался к гриве армаки, избегая выстрелов, свешивался в седле на бок и повисал почти под брюхом форсианской лошади, несущейся во весь опор. Потом выпрямился, достал аркан и начал раскручивать верёвочную петлю.
-Прости, ты не виновата… - пробормотал Брен, стреляя.
Армака ловца взвизгнула и покатилась кубарем, её всадник еле успел выскочить из седла. Двое оставшихся верхом немного сбавили ход…
Когда Брен с Ирой достигли поста дорожного патруля и укрылись в его здании, преследователи продолжали крутиться поблизости. Брен ушёл посоветоваться с начальником отряда, но сразу бросился обратно, услышав надрывный вопль.
-Его поймали!!!..
9.
Большой, хорошо охраняемый караван двигался в Турлаверу.
Банхо сразу приказал поместить пленника в большую железную клетку с толстыми прутьями, предназначенную для крупных диких животных. Тот пока валялся без движения, опутанный верёвками, похожий на гусеницу в коконе.
Ловцы спорили, разнесёт ли демон клетку или убьётся об стенку, хохотали над собаками, которые пытались просунуть морды между прутьев.
-Брешут, прямо как на кота, которого хотят загнать на дерево, ха-ха-ха!
Банхо не спеша изучал своё новое приобретение. Существо, человекообразное гораздо более, чем любой другой дикий зверь. Красив с человеческой точки зрения – правильные черты, пропорциональное тело с мощными мышцами, броская двухцветная грива...
Пленник вздохнул глубже, пошевелился, ощутил, что связан, вздрогнул. Широко распахнул глаза, быстро осмотрелся, увидел решётку со всех сторон, замер. А потом почувствовал на себе взгляд, повернул голову и уставился прямо на Банхо.
Старый работорговец чуть не вздрогнул в свою очередь.
Это не дикий зверь, как зелёный ящер, или большой крылан, или горный мохнач. В ярко-жёлтых глазах с нечеловеческими вертикальными зрачками светился разум.
-Есть хочешь?
Пленник промолчал.
Ему бросили сырое мясо. Он немного подумал и принялся за еду, вцепляясь крепкими белыми зубами в окровавленный шмат и мотая головой, чтобы оторвать годный для проглатывания кусок.
Ловцы отпускали шуточки.
Демон доел мясо и облизнул губы, озираясь.
-Обещаешь вести себя спокойно – дам попить.
Банхо снова не дождался ответа. Демон бросил быстрый взгляд и отвернулся. Да-а, это даже не твирну, которые слишком зависят от воды…
На верёвке спустили между прутьев маленькую бутылочку. Пленник аккуратно поймал её ртом, прикусил край сосуда, запрокинул голову и выцедил воду сквозь зубы. Бутылочку пришлось опускать несколько раз.
Путы так туго перетягивали его конечности, что они опухли, но существо продолжало молчать.
-Эй! Ты человеческую речь понимаешь? Лежи смирно – сейчас на тебе разрежут верёвки.
По знаку Банхо один из ловцов просунул между прутьев решётки пику и принялся перепиливать верёвки на руках. Демон лежал неподвижно, но, как только его руки оказались свободными, он схватился за древко пики пониже листовидного лезвия и вырвал её из рук ловца. На него тут же наставили оружие, не подходя близко к клетке.
-Сейчас же отдай пику! Сбежать она тебе не поможет.
-Не отдам! Она нужна мне – защищаться от этих! – низкий голос был хриплым и всё равно звучным.
Пленник кивнул на собак, торопливо разрезая верёвки на своих ногах. По знаку Банхо собак отогнали.
-Верни пику. Не будешь слушаться – сочту, что ты для меня бесполезен, и отдам толпе из Пъятакара и Хэфъюна, от которой я считай тебя спас. Верни оружие, и я пущу к тебе знахарку, чтобы перевязала раны.
Пленник был весь перемазан кровью, и не только потому, что не умылся после поедания сырого мяса.
Он быстро осмотрел три десятка вооружённых всадников, окружавших клетку, бросил взгляд на массивный замок – жёлтые глаза горели холодным яростным огнём – и вышвырнул пику наружу. Тем временем отперли одну из соседних клеток, где сидели десятка полтора молодых женщин.
-Эй, ведьма! Давай двигай сюда, демона лечить будешь.
Вокруг растянули сеть, после этого отперли и приоткрыли дверцу, пропустив в его клетку худенькую большеглазую девушку с копной жёстких непослушных волос. Она поставила на пол плошку с водой и баночку с мазью, разложила чистые тряпицы и взглянула на него насторожённо. Он улыбнулся ей, не размыкая губ, улёгся навзничь, и знахарка приступила к работе…
Он разговаривал, чтобы отвлечься от боли.
-Как тебя зовут?
-Эртка.
-А я – Лалга. Расскажи, как ты попала сюда, где ты жила…
Постепенно прохладная мазь и осторожные прикосновения утишили боль и пробудили другие чувства, проявление которых не могли скрыть лохмотья на бёдрах, оставшиеся у пленника от одежды. Он быстро повернулся на бок и прикрылся приподнятым коленом.
-Лалга, ты… если хочешь… лучше ты будешь первым, чем… - еле слышный шёпот на ухо добавил напряжения.
-При них?!
-Вот, у меня есть накидка, не очень большая, правда…
Ловцы сначала устали потешаться, потом – глазеть, потом обозлились. Банхо невозмутимо наблюдал.
Наконец демон выбрался из-под покрывала и скомандовал:
-Выпускайте её, она устала.
Он замер на коленях возле дальней стенки, провожая глазами спотыкающуюся хрупкую фигурку девушки, выбирающейся из клетки.
-Ух ты! Ему мало! Гля, ребята, какой стояк!
-Интересно, сколько ты можешь оприходовать? У меня их много, молодых-красивых, всё равно уже не девочки. Давай, покажи, на что ты способен.
-Я не хочу их.
Банхо задумчиво его рассматривал.
-Значит, ты зовёшь себя Лалгой. Но ведь это не имя, а прозвище.
-Я не помню имени. Ничего не помню из своего прошлого…
Караван шёл в Турлаверу.
Наибольшую клетку на колёсах накрыли полотном – для того, чтобы раньше времени никто не увидел самый ценный экземпляр. Самый ценный экземпляр много ел, мало спал и регулярно пытался сбежать. Под прикрытием полотна отрастающим когтем поковырялся в замочной скважине. Вырвал пику у зазевавшегося охранника и попытался сбить замок. Испытал на прочность каждый из толстенных прутьев. Уговаривал ненадолго выпустить его из клетки, чтобы размяться. На него отвлекалась почти вся охрана…
Ночами во время привалов клетки на колёсах и колонну пеших загоняли в центр лагеря.
Однажды под утро, когда почти все спали, Лалга услышал тихий разговор.
-Эртка?.. Всё вышло так, как ты сказала. Не надо было мне второй раз соваться в Коанчогу… Я дважды упустил добычу и оказался на её месте… Почему ты меня предупредила?
-Не хотела, чтоб ты умер, Авъян. Не люблю, когда умирают…
-Даже такой, как я?... А у меня не нашли вот это… Не смотри туда, мы к нему не доберёмся… Только ты и я… когда закончатся холмы, будет поздно…
Лалга всё понял и сделал вид, что спит…
С рассветом оказалось, что кто-то отпер одну из клеток с женщинами, и знахарка сбежала – вместе с бывшим ловцом.
Лалга согласился на любовный марафон. Через его клетку в первый день с небольшими перерывами прошло пятнадцать женщин, во второй – десять. Затем он притворился вымотанным, весь день спал, а ночью в очередной раз попытался сбежать, невзирая на то, что в степи было негде прятаться.
Ловцы удивлялись тому, как мягко хозяин обходится с демоном...
Караван приближался к столице.
Банхо размышлял.
Чтобы спокойно выставить человека или любое существо на торги, надо его убедить смириться и быть послушным. Или сломить.
Опытному работорговцу попадались сильные личности, в основном это были военные, попавшие в плен во время местных стычек. Воля, хладнокровие, боевые навыки и тренированное тело… Такой никогда не перестанет стремиться к свободе. Упорства и выдержки там не меньше, чем у самого Банхо. Сломить не получится без ущерба для качества товара. К тому же некоторые хозяева любят заниматься укрощением лично…
У демона потеряна память, значит, он плохо разбирается в людях…
Банхо умел говорить убедительно и казаться искренним.
-Вот что, Лалга. У меня на тебя большие планы, и если ты их порушишь, делом всей моей жизни станет найти тебя и убить. Договоримся так – ты спокойно позволяешь себя продать, а там делай, что хочешь. От любого другого хозяина сбежать будет гораздо проще, и помогать тебя ловить я не буду…
10.
На плоской вершине огромной столовой горы в давние времена появилась крепость. Когда войны закончились, крепость стала центральной частью города, кварталы которого разрослись и спустились вниз, на равнину. Это и была Турлавера.
Через горную часть столицы Эрминдъена, башни которой напоминали космические ракеты, протекала река, срывалась с отвесного склона и продолжала свой бег по равнине, стремясь к Виртану.
Одна из дорог проходила по мосту под водопадом. По краям моста были
