зафиксировала нарушения периметра и это больше всего выбешивало Бугая, считавшего, что каждый зека обязан покидать лагерь только ногами вперёд.
- Отставить, - голос негромкий, глуховатый, но исполненный необыкновенной властности, словно говорит президент или король, - доложить ситуацию.
Комиссар остановился в паре метров от нас. Худощавая фигура, упакованная в чёрный френч без опознавательных знаков и тёмные штаны, опускающиеся на блестящие туфли. Отрешённое бледное лицо, как обычно, напоминает лик святого с иконы, а глаза скрыты под солнцезащитными очками. Никто не знал, сколько комиссару лет, но в чёрных волосах тянулись белые нити, контрастируя с безукоризненно гладкой кожей лица. Загадочная личность.
Бугай недовольно крякнул и отпустив меня, принялся неохотно заталкивать оружие в кобуру. Миха, злобно косясь в мою сторону, сделал попытку спрятаться за спину охранника. Оба то и дело посматривали за спину комиссара, где стояла его личная охрана: два безмолвных великана, с автоматами наперевес. Телохранители никогда ни с кем не общались, напоминая безмолвных человекообразных автоматов, тенью следующих за хозяином.
- Предотвращена попытка массового побега, - лениво пробормотал Бугай и демонстративно сплюнул, - благодаря принятым оперативным мерам и самоотверженности персонала.
- Оставьте это для отчётов, - комиссар шагнул вперёд, а Бугай, неожиданно, шумно сглотнул и попятился, - мне, как офицеру высшего ранга доступа, доступны самые топовые циркуляры. Итак, финансирование, в очередной раз, урезали, в связи с чем принято решение сократить количество осужденных. С этой целью во все пункты Дальлага направлены специально обученные агенты-провокаторы. В данном случае, агент Миха, он же – Прямой, он же – Круча, - у Михи отвисла челюсть, - полностью выполнил поставленное задание. Приказываю: посадить его в карцер, до получения дальнейших распоряжений. Этого, - комиссар ткнул пальцем в меня и задумался, - через десять минут доставить к моему кабинету. Целого и невредимого.
- Слушаюсь, - брякнул Бугай, пробормотав краем рта что-то, типа: «Сука». Бровь комиссара тут же приподнялась и охранник, чертыхнувшись, повторил, - слушаюсь. Будет сделано.
- Меня в карцер? – взмыл Миха, стоило комиссару исчезнуть за деревьями, - ты же обещал…
- Заткнись, - Бугай замысловато выругался, - сам видишь, как вышло. Ну ничё, перекантуешься пару суток, а после чегой-то придумаем.
- Ах ты ж тварь! – я-таки сумел подняться на ноги, ненавидяще уставившись на провокатора, - иуда, сука! Из-за тебя столько пацанов загнулось.
- Повякай, - Бугай хлопнул волосатой пятернёй по открытой кобуре, - я ведь могу и понести заслуженное наказание, за неисполнение приказа, а на тебя списать подставу. Поэтому, засохни и скажи спасибо, что жив остался.
Охранник громко свистнул и на зов тотчас примчались два бритоголовых толстяка, воняющих самогоном и кислым дымом. Группа, мать её, поддержки. Бугай их что, за деревом держал? Боялся, сам не справится?
- Сява, - «бульдог» со сплющенной мордой кивнул, - этого в карцер. Пусть перекантуется. Если кто из доходяг заметит, как ты его прёшь, дай в пузо, пусть думают, что случайно попался. Кузьма, - курносый «поросёнок» сделал неуклюжую попытку стать по стойке смирно, - какого выделываешься? Это чмо тащи прямиком к комиссару и пусть все видят, куда ты его прёшь. Не вздумай бить, ни в коем случае.
Чёртова скотина решила в обязательном порядке подписать мне смертный приговор. Если наши подозревали кого-то в сотрудничестве с администрацией, того немедленно тихо душили ближайшей ночью. Бугай ухмыляясь, покивал, глядя на моё лицо и отпустил пинок, на прощание.
Обычно лагерь в рабочее время пустует и лишь ветер гонит мусор среди запылённых коробок бараков, да когда-никогда пройдёт скучающий вертухай, от нечего делать, активирующий окна обзора в наших обиталищах. Естественно, по закону подлости, сегодня всё пошло не так.
Дежурная смена выбралась из кухни на перекур и теперь с мрачным любопытством наблюдала за нашей неразлучной парочкой. Жирдяй Кося, которого долго, но бездоказательно, подозревали в крысятничестве, тотчас принялся шептать в ухо Верзиле, а тот согласно кивал, морща пожёванную физиономию. Вообще то уголовники не лезли в дела политических, но для поднятия авторитета могли запросто прирезать стукача. Ч-чёрт!
Угу. Вот ещё и бригада доходяг-уборщиков с мётлами прошаркала мимо и никто не упустил случая покоситься в нашу сторону. Кузьма покровительственно похлопал меня по плечу и склонившись к уху, злорадно прошептал:
- Хана тебе, урод!
А то я ещё не понял.
Блок бараков закончился, сменившись административным сектором. Здесь начинался другой лагерь, с собственной охраной и другими порядками. Подтянутый солдат в бронике, с коротким автоматом под мышкой, презрительно оглядел моего сопровождающего и лишь после нажал на кнопку. Вопросов задавать не стал, значит комиссар уже дал распоряжение.
Пытаясь хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей о погибших товарищах и собственной незавидной судьбе, я задумался: на кой я этому странному человеку? Обычно эта смесь психолога и политрука не вмешивалась в дела зеков, лишь наблюдая издалека за работой или делая записи в крохотном терминале. Однако несколько раз он весьма серьёзно наседал на кума и тот тотчас шёл на попятный, выполняя указания комиссара. По слухам, тот даже появился как то необычно; в одно прекрасное утро выйдя из кабинета предшественника и отрапортовав коменданту. Как вертолёт сумел так тихо доставить его и забрать предыдущего, никто не понял. Да и охрана эта…
Два офицера, тихо беседующие у радиорелейной будки, увидев нас, переглянулись и один тотчас бросил короткую фразу, явно адресованную конвоиру. Второй расхохотался, а Кузьма тихо выругался: внутренняя и наружная охрана друг друга крепко недолюбливали.
Вот и наша цель: крошечный белый домик с блестящей вывеской у входа: «Офицер психологической поддержки». Сам я тут не бывал, но Серый подробно рассказывал, что комиссара пару раз вызывал его и вёл разговоры на какие-то дурацкие темы. В чём заключалась суть бесед, товарищ так и не понял, дескать, офицер вёл себя странно, точно что-то недоговаривал.
Оба телохранителя были тут, как ту, одинаковые, словно близнецы или клоны. Лиц не разглядеть, под чёрными забралами шлемов, а тела настолько неподвижны, что солдат можно спутать с манекенами. Одна из «кукол» внезапно пошевелилась и рука в перчатке ткнулась в грудь Кузьмы.
- Ты чегой? – он попятился.
- Жди здесь, - прошелестел бесплотный голос и забрало повернулось ко мне, отразив костистое лицо и серый ёжик волос, - проходи.
Дверь загудела и скрылась в стене постройки, освободив небольшое квадратное помещение, напоминающее шлюзовую камеру. Чёрт, да это она и была! Я только сейчас сообразил, какая штуковина стояла здесь, замаскированная под обычный домик. Мы выпускали такие, сразу после начала Волны. Убежище, вот как они назывались. Эта штуковина могла спокойно выдержать ядерный взрыв, находясь недалеко от эпицентра, давление на дне Мариинской впадины и жар в жерле вулкана. Их заказывали олигархи, изо всех сил пытающиеся выжить во взбесившемся мире. Чудны твои дела, Господи.
Дверь встала на место и тихо зажужжала. Потом отворилась другая и я вошёл в помещение, настолько плохо освещённое, что первое время я не видел ровным счётом ничего.
- Проходи, - голос комиссара доносился откуда-то справа и проморгавшись, я обнаружил там тускло светящийся портал терминала. Бледно-зелёная змея медленно кружила над порталом: то ли антивирус, то ли просто обои, - присаживайся.
Сделав пару шагов на голос, я обнаружил, что терминал стоит на рабочем столе, за которым сидит хозяин кабинета в своих неизменных чёрных очках. В такой то темени!
- Заключённый четырнадцать – сто пятьдесят, - начал я привычную лагерную мантру, но комиссар только рукой махнул.
- Присаживайся, - повторил он и оглядевшись, я увидел удобное кожаное кресло, выходец из моей прошлой жизни. Порадуйся, задница, пока тебя не оторвали!
Комиссар протянул руки к терминалу и змея рассыпалась на крошечные фрагменты, среди которых уверенно порхали тонкие пальцы, перемещая и совмещая информационные блоки. Не останавливаясь ни на мгновение, офицер бросил, словно в никуда:
- Ты ещё помнишь, как началась Волна?
- Так точно!» - ноги едва не выбросили меня из кресла. Чёртова привычка! - я тогда оказался в одном из эпицентров изменения. На моих глазах люди превращались в непонятных существ, а некоторые так и вовсе бесследно исчезали. Но, честно говоря, больше поразили машины, превратившиеся в кусты и деревья.
- Это – не начало Волны, - веско отметил комиссар и долго всматривался в замысловатую фигуру, напоминающую полупрозрачный тор, закрученный винтом, - это – её окончание, финал.
Он шевельнул пальцами и бублик обратился восьмёркой, медленно вращающейся над терминалом. Я же, всё никак не мог понять, в чём смысл нашей беседы. Вообще-то, обычно о Волне никто не хотел вспоминать: слишком много неприятного связано с проклятой катастрофой. Фактически вся прошлая жизнь в одночасье рухнула, сменившись некомфортным существованием в новом, непривычном мире.
- Начало Волны почти никто не заметил, - казалось, собеседник читает некую лекцию и это, в сочетании с началом дня, придавало происходящему оттенок сюрреалистической фантасмагории, - сначала начали исчезать люди. Ключевые личности, то ли открыто, то ли из тени, влияющие на мировой порядок. Никто не мог понять, в чём причина и даже возникла теория мирового заговора. Её несостоятельность стала очевидна, когда глава Финляндии просто растворился в воздухе, во время антикризисного совещания. Началась паника. Дальше – больше, - восьмёрка расслоилась на сотни пластин, вращающихся независимо одна от другой, - Ангелы Возмездия, Душекрады и Тени.
Угу. Это я уже помнил весьма отчётливо. Именно тогда у нас ввели военное положение и многочисленные патрули устроили активную охоту на неуловимых Ангелов. Можно было запросто получить пулю, если ты, хотя бы отдалённо, напоминал высокого широкоплечего мужчину в длинном, до пят, кожаном плаще. Моего знакомого, совсем не подходящего под описание, застрелили, потому что он испугался и побежал. У страха глаза велики.
- Как ты думаешь, - комиссар опустил руки и вращающиеся восьмёрки сложились в пирамиду, - в чём причина Волны?
Ну и вопрос! Откуда я знаю? Вряд ли его заинтересуют те варианты ответов, в которых фигурирую Страшный Суд и нашествие инопланетян. И это ещё – самые адекватные! Озвучивались и похуже.
- Не знаю, - честно ответил я, нервно ёрзая под прицелом чёрных очков, - я же не учёный какой! Да в общем то и они не сильно смогли объяснить.
- Всё очень просто, - комиссар откинулся на спинку кресла и пирамида в портале преобразилась в прежнюю змею, неутомимо кружащую над терминалом, - это – защитная реакция мира на поступки и деяния человечества.
- В смысле? – я помотал головой, - Земля пытается нас уничтожить? Так, что ли?
- Земля? – тонкие губы обозначили холодную улыбку и это оказался первый случай, на моей памяти, когда лицо комиссара отображало хоть какую-то эмоцию, - да нет, одна-единственная
