лихорадочно вспоминал, не ляпнул ли он какую глупость, после того злополучного рейса. Вроде бы нет, даже во время самых сильных попоек, капитан держал язык за зубами. Да и о чём говорить: плату он получил до последнего медяка, а преступник благополучно добрался до Черза. Тем не менее, морехода не покидала мысль, что эта славная компания здесь именно по его душу.
Правда слабая надежда ещё теплилась в голове Джонрако, когда бесцветные глаза нащупали столик, где он сидел со своими товарищами. Холодная ухмылка стала заметно шире, а лысая голова склонилась в поклоне приветствия. Отвечая на поклон, Собболи ощутил, как его сердце с грохотом рухнуло в пятки. Пальцы на рукояти оружия совершенно онемели, спину грызли ледяные блохи, а каждый волосок (Каждый! Капитан ощущал это!) на теле встал дыбом.
Остриё медленным шагом направился в сторону столика и пятеро телохранителей проследовали за ним. "Точно чёртова акула со свитой" подумал мореход. Остальные спутники бандита остались у дверей, продолжая держать посетителей трактира под прицелом зловещих раструбов.
- Сдаётся мне, разлюбезный Джонрако, - пробормотал смуглолицый капитан, от которого не укрылись знаки внимания Острия и Джонрако, - тебе предстоит конфиденциальная, мать её, беседа и нам лучше не присутствовать...
- Ты думаешь, тебе позволят встать и уйти? - перебил его Собболи, неотрывно наблюдая за приближающейся группой, - тогда, поднимай свою задницу и вперёд.
Четырёхпалый нервно хохотнул, а лысый провёл свободной рукой по вспотевшей татуировке. Никто и попытки не сделал хотя бы приподняться с места, не то что встать и уйти. Собболи молился лишь об одном: лишь бы их пьяный товарищ спросонья не отколол какой-нибудь фортель.
Приблизившись, Остриё нахмурился и слегка мотнул головой в сторону официанток. Спустя пару мгновений бандит уже размещал свой зад на спешно принесённом кресле с кожаной обивкой, видимо - единственном в трактире. Продолжая улыбаться, пришелец оглядел присутствующих, а потом отвлёкся, чтобы покормить грифончика. Запихивая твари визжащие комочки, Остриё тихо сказал, обращаясь в пустоту:
- Господа, ваша нервозность вынуждает Путса опасаться нападения, - он погладил грифончика по золотистым чешуйкам уродливой головы, - а мои спутники могут попытаться отразить это нападение. Поэтому, будьте так любезны, положите ваши руки на стол. Неужели вам не жаль бедное животное?
Видимо всем было очень жаль пугливого Путса, потому как ладони спешно легки на столешницу. Так спешно, что у толстого капитана даже выпала некая вещь, пребольно, если судить по гримасе, стукнувшая его по ноге. Поднимать её он, правда, так и не решился. Джонрако пришлось поднапрячься, чтобы разжать пальцы, сомкнувшиеся на рукояти пистолета и положить руку рядом с недопитым бокалом портера.
- Ну вот, - ухмыльнулся Остриё, - теперь мы с вами в одинаковых условиях. Никто никому не угрожает, просто старые знакомые ведут мирную беседу.
Изо рта четырёхпалого вырвался нервный смешок, но он постарался скрыть его за глухим кашлем. Впрочем, гость не обратил на этого никакого внимания. Взгляд его мёртвых глаз переместился на Джонрако и тихий шелестящий голос коснулся ушей капитана:
- Славный Джонрако Собболи, - унизанные перстнями пальцы почесали шею грифончика и тот, запрокинув голову, заклекотал от удовольствия, - я до сих пор вспоминаю нашу совместную прогулку, лелея надежду, что вознаграждение оказалось достойным оказанной услуги.
- Деньги были неплохие, - проворчал Джонрако, разлепив склеившиеся губы, претензий нет.
- Это - славно, - прошипел Остриё, усмехаясь, - хорошо, когда люди остаются довольны друг другом. Очень скверно, когда возникают разногласия, недопонимание, вынуждающее людей идти против друг друга.
В последней фразе Джонрако уловил скрытую угрозу, вроде бы направленную в его адрес. В голове капитана закружил настоящий ураган, когда он попытался сообразить: где и когда он мог умудриться стать на пути этого чудовища. Но всё оказалось тщетно: последние годы Джонрако старался избегать преступников, отчасти по причине злосчастного рейса с Остриём на борту.
Физиономия Острия отражала фальшивое снисхождение, а вот в глазах своих товарищей Джонрако разглядел панихиду по себе. Для них он уже превратился в труп, который продолжает говорить, но это - ненадолго. Всё это взбесило капитана, вызвав у него желание ухватить бандита и размазать его по стене таверны. Тем не менее, Собболи отлично понимал, насколько неосуществимо это его желание, поэтому лишь процедил:
- Я - мирный человек и стараюсь без нужды никому не наступать на больную мозоль, -он помолчал и добавил, скрипнув зубами, - как бы я к нему ни относился.
Джонрако готовился ко всему: к окрику, угрозам, даже выстрелу, но Остриё лишь покивал, звякнув цепочками в абсолютной тишине. На физиономии бандита появилось разочарование, словно он осуждал недостойный поступок, совершённый его любимым сыном (что было исключено, в принципе, учитывая нестандартную сексуальную ориентацию).
- До меня дошли слухи, - сказал преступник и позволил грифончику спуститься на стол, - будто завтра, из нашего порта отправляется корабль одного моего близкого знакомого, я бы даже назвал его другом. Ибо, как я могу назвать иначе столь славного капитана, как Джонрако Собболи? Обычно слухи, достигающие моих ушей весьма достоверны, ибо лживых посланников я лишаю языков, вместе с головами, дабы они более не могли распространять неправду. Итак?
Острие поднял взгляд и мореход содрогнулся, увидев в глубине бесцветных глаз притаившуюся смерть. С трудом удерживаясь от паники, капитан кивнул.
- Так и есть, - стараясь, чтобы рука не дрожала, он отогнал шипнувшего грифончика от своей посуды и сделал натужный глоток, - чтоб меня черти взяли, если это как то может вам помешать.
- Само отплытие - нисколько, - улыбка Острия напоминала разрез на окоченевшем трупе, - однако, на корабле, как мне стало известно, отправляется некий пассажир. Негодяй, заплативший очень приличную сумму, пытаясь избежать справедливого суда. Моего суда.
Пристально глядя в глаза, где медленно разгоралось адское пламя, Джонрако подумал, что на месте парня, постарался бы укрыться даже не на Калларисе, а у самого морского дьявола. И какого чёрта натворил Хастол, если Острие решил лично преследовать беглеца?
Так как обстоят дела с пассажиром? - ласково спросил бандит и вдруг сорвался на крик, - всё моё принадлежит мне! Никто не имеет права избегать моего общества без моего на то согласия! И если беглецу окажут помощь, я...
Острие прикрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно, точно изваяние. Грудь его тяжело вздымалась, а бледная физиономия пошла пятнами. Все замерли, ошарашенные вспышкой и даже грифончик испуганно спрятался под стол, вытаращившись светящимися глазками на хозяина.
Спустя несколько невероятно длинных секунд бандит, не открывая глаз, снял с пояса небольшую коробочку сверкающую алмазной инкрустацией. Длинные пальцы нервно стукнули по крышке шкатулки и та открылась с приятным звоном. Внутри оказался бурый порошок, состоящий из крупных пушистых частиц. Острие склонился к коробочке и принялся втирать коричневую субстанцию в странно белёсые дёсны.
В полном безмолвии слышалось лёгкое шипение, с которым растворялся порошок. На лице преступника появилась блаженная улыбка, а на тонких губах заблестела плёнка слюны. Знающие, понятливо кивнули, постаравшись скрыть жест от охраны бандита.
Джонрако тоже была знакома начинка шкатулки и он не удивился тому, что известнейший преступник принимает фиамирскую пыль, его поразило лишь количество этого дорогущего наркотика и применение его в качестве обычного успокоительного.
Пыль, привезённая с одного их ныряющих островов Нофтранста, первоначально применялась, как мощный афродизиак, но позже выяснилось, что порошок стимулирует мозг, вызывая невероятные по яркости видения. К сожалению, длительное употребление финамирской пыли приводило к вспышкам дикой ярости и последующему безумию. Судя по всему, Острие уже благополучно достиг стадии неконтролируемого буйства и на всех парусах приближался к погружению в пучину сумасшествия.
Всё это промелькнуло в голове капитана, пока он смотрел на умиротворённую физиономию преступника, с которой, мало-помалу, начинали сходить багровые пятна. Психопат-убийца хотел получить информацию о пассажире "Морского чёрта" и возможно, разделаться с ним. Хастол не очень нравился мореходу, но Острие был последним человеком в мире, кому он желал выдать странного парня. Поэтому Джонрако решил немного потянуть время, в попытке разузнать хоть немного больше.
- И чем же так провинился этот жуткий человек, ставший на вашем пути? - почти равнодушно поинтересовался капитан, неторопливо раскуривая погасшую трубку и старательно избегая пронзительного взгляда собеседника.
- Провинился? - удивлённо переспросил Острие и жестом подозвал ручного зверька, - разве побег, без моего на то согласия, не является самым тяжёлым преступлением? Но, вообще-то, Джонрако, друг мой, тебя это нисколько не касается. От тебя, мой доблестный капитан, требуется лишь одно: подтвердить мои подозрения.
Слово: "подозрения" не ускользнуло от Собболи и он тут же вцепится в него; стало быть преступник не уверен, а лишь предполагает, это - хорошо.
- Чёрт меня возьми, - пробормотал капитан, окутывая себя клубами дыма, - если тут нет какой-то ошибки. Я бы ощутил панику и страх беглеца, если бы беседовал с ним, обещая место на "Чёрте".
Глаза бандита сверкнули.
- Не рассказывая мне сказки! - прорычал он, вцепившись в стол, - целая куча свидетелей своими глазами видели, как она разговаривала с тобой и предлагала мешок с деньгами. Да я и сам знаю, сколько золота она взяла, чтобы заплатить безумцу, который согласится взять её на борт.
Трубка выпала изо рта ошарашенного капитана и запрыгала между пивных бокалов, оставляя дорожку из угольков и пепла. "Она"? "Её"?
- Она, это - кто? - сумел выдавить Собболи, сквозь приступ кашля, одолевший его, - о ком, проглоти тебя кальмар, ты говоришь?
- Она, это - девка, которую ты согласился вывезти из Ченса! - рявкнул Острие, стукнув кулаком по столу, в то время, как его лицо дрожало мелкой дрожью, а на бледной коже то появлялись, то исчезали красные пятна, - это - та, рыжая потаскуха, которую я разорву на части, стоит её угодить в мои руки. Не притворяйся дураком, просоленный урод!
Джонрако пропустил оскорбление мимо ушей, потому что до него, наконец, дошло, кого имел в виду Острие - рыжеволосую девушку, коленопреклоненно молившую его увезти её куда угодно, высадив в первом попавшемся порту. Теперь то капитану стало понятно её отчаяние и слёзные просьбы. Ещё бы! Когда тебя преследует такое чудовище, отдашь последнее, лишь бы удрать куда подальше. Неизвестно, как поступил бы капитан, зная всё, теперь же для него главным вопросом стало прояснение сомнительного момента.
- Произошла явная ошибка, - проворчал он, откашлявшись, - спроси кого угодно, разорви меня акула, мой пассажир - парень. Все капитаны видели, как он трепался со мной на пирсе и я повёл его на свою
