противопоставить молодому невоспитанному человеку, испуганно шарахались по сторонам.
На его новый выпад быстро последовала и новая реакция Руберовского.
- Господа, взгляните на этот по нашим временам банальный уличный экспонат, - веселил он окружающих, возмущёнными лицами синеющих в прозрачном весеннем воздухе, - Я называю подобных особей «городскими верблюдами». Или нет – просто верблюдами. Рядом с ними опасно находиться уже по определению – можно легко оказаться заплёванным их ядовитыми соплями, брызгающими во все четыре стороны света. Если яд попадёт вам на кожу, то он начнёт разлагать не только ваш внешний эпителий, но и вашу нервную систему, и даже вашу душу! Впрочем, та же нервная система начинает уничтожаться, лишь только стоит подобному быдлу появиться в поле вашего зрения. Ему лишь достаточно просто пройти рядом с вами, для того чтобы ваше настроение осталось испорченным на весь день…
Одна из женщин пару раз неуверенно хлопнула в ладоши, на секунду отлепив руки от коляски. Антон едва заметно наклонил голову, вежливо кивнув в её сторону.
Парень шёл в сторону Антона довольно долго. Он вил круги, делая вид, что наступает, на деле оставаясь почти на месте. Тем самым изводя противника и заодно оправдывая свою нерешительность перед окружающими дамами. Дёргаясь, словно паралитик, он всё же приближался к критику, не прекращая свою слюнно-сопельную артподготовку и хрюкающие втягивания воздуха через нос, похожие на рычание танкового мотора. Наконец, приблизившись вплотную, он сделал последний подшаг вперёд, двигая плечами так, как будто хочет ударить. Руберовский сразу сообразил, что тот никакой не боксёр, а просто подражает, вероятно, какому-нибудь одному из своих знакомых спортсменов.
- Дай закурить! – требовательно сказал он без прелюдий, задрав нос на не приличную высоту.
Разнервничавшийся Роман сделал было быстрый шаг в сторону неприятеля, но щепетильный Руберовский, остановив рванувшего в атаку друга, всё же решил поправить не культурного претендента на звание индивида:
- Надо говорить, не дай закурить, приятель, - начал он, внутренне сотрясаясь от ярости, - А – извините, не найдётся ли сигаретки. В конце вопросительный знак.
- А-а, культурный! – протянул парень, отходя в сторону, - Ну ладно.
Кого, кого ты культурным назвал?! Погоди, друг, я с тобой ещё не закончил!
- Даже у собак есть некий этикет общения! – бросил он в спину врагу, - Но это не относится ко многим из числа человечьего быдла!
Парень остановился, пытаясь что-то возразить, но Антон уже стоял рядом с ним. Подброшенная кверху нога пущенным снарядом летела в его височную долю. Схватка закончилась. «Маваши гири» удался́ блестяще. Руберовский, больше ни разу не обратив внимания на распластанное на асфальте тело, продолжил разговор с Романом на отвлечённую тему. Они, философствуя, не спеша уходили в сторону выхода из парка…
- Один мудрый сказал: если в присутствии мастера, даже поодаль от него случилась потасовка, значит, он не мастер, - процитировал Антон старинную Шаолиньскую истину.
- Это как?
- Видимо, энергетическое поле настоящего гения единоборств, должно иметь широкий спектр успокаивающего воздействия на людей!
- Но ты только что дал оплеуху какому-то тупому недоноску! То есть, ты подрался, – притворно удивился Роман, - Значит, например, вон тот прыщавый кретин – вовсе не мастер! – резко указал он рукой на какого-то испуганного дохляка, трясущегося на скамейке.
- Очевидно, что это так! – ответил Руберовский, едва удерживая просящийся наружу смешок.
Во время этого разговора, возмущенная «сердобольная» дама с коляской, только что аплодировавшая Антону, уже спешила домой, дабы вызвать пожарных, милицию и скорую помощь…
…Интересы Кирилла с друзьями пересекались пока что только в области пива и пресловутом рок-эн-ролле. Быть может, поэтому незадачливый четвёртый не всегда столь гармонично вписывался в сплочённую компанию и так резко отличался от них. Несмотря на кажущуюся простоватость, он всегда был парнем «самим по себе» – его почти невозможно было приручить или манипулировать им, заставить заниматься «тем же, чем все»… Увлечь повальной модой или вдруг сделать неотъемлемой частью какого-либо социума. Для друзей он всегда оставался самым загадочным и непонятным существом. Это в нём многих раздражало, а порой и напротив – вызывало ажиотаж и повышенное внимание. Но если долго всматриваться в этот с виду блёклый, бездарный, прозрачный некоммуникабельный объект, то можно разглядеть и твёрдость характера и даже эксцентричность. Антон терпеть не мог серых ординарных людей. Поэтому в его окружении от подобных персонажей не находилось и следа. Влад был отличным спортсменом и гитаристом, Роман обладал неплохой «сценической» харизмой и здорово пел, владел ударными инструментами, любил восточные единоборства, состоял в стрелковом клубе. Янка интересно исполняла эпизодичные роли в местном театре. Да и остальной круг общения представлял собой сливки провинциального города – начиная от поэтов, молодых юристов, музыкантов и художников, заканчивая сардоничным, уверенным в себе отпетым хулиганьём с западных окраин. Такой контраст приводил в шок любого, кто мог критически относиться к данному локальному и внешне вполне интеллигентному сообществу четырёх.
8 глава
Как же здо́рово иметь много денег! Ну, или хотя бы сколько требуется для хорошей безбедной жизни. Нет большего наслаждения, чем не видеть и не испытывать бытовые и пищевые проблемы. И как же это тяжело и грустно - жить на мизерные получки, которые к тому же задерживают по полгода, постоянно, с тревогой думая о завтрашнем дне…
Антон, схватив обеими руками крупный ворох пятидесятирублёвых купюр, под аплодисменты публики, бумажным шуршащим снегом сыпал ими на диван.
- Бабки, бабло, мани-мани, шантики, бобы! – смеясь и шипя, приговаривал он, глядя, как вниз падают деньги, - Бобы, пацаны, надо делать бо-бы! Пришла пора! Всё что нам нужно, это правильный выбор места для шага вперёд! Всё дело в выборе приоритетов. Мотивация – вот тот кит, на гигантской спине коего зиждется желание иметь деньги и власть! Или хотя бы немного власти… и побольше денег, – Антон, подмигнув Кириллу, едва заметно для всех, кивнул в сторону Янкиной подружки…
- А разве для этого нужна мотивация? – спросил Влад, простодушно улыбаясь и вертя головой в поисках поддержки друзей. Но вместо этого в ответ слышался лишь весёлый смех…
Четыре парня и две молодые девушки, уже порядком накачанные креплёным вином, сидели на диване и в креслах вокруг маленького столика, не прикрытого ничем, что хоть немного бы напоминало скатерть. Стол был уставлен полупустыми бутылками вина Молдовы и посудой с остатками дорогостоящей закуски. Двухкассетный магнитофон «Soni» грузно восседающий на полке блёклой стены, хрипел прокуренным голосом Джо Коккера. Никто за весь вечер даже не пытался потанцевать – здесь традиционно не культивировалось и не поощрялось любое проявление сентиментальности. Скорее пара могла просто уйти в соседнюю комнату, без излишних ужимок и церемоний приступив к делу.
Янка сидела в коротенькой юбочке, сложив свои красивые ноги одна на другую, прямо напротив Кирилла, почти не сводя с него своего смеющегося взгляда. Ведя свои обычные монологи, Антон внутренне легко подавлял в себе ревность, пытаясь не думать об «этой глупости», но остатки прошлых чувств ещё напоминали о себе, отдаваясь в душе лёгкой обидой и раздражением. Он схватил гитару и громко запел. Протестующий хриплый тенор, звонко консонируя с хрустальными бокалами в Чешской стенке, накрыл слабые перепонки молодёжной компании.
…Ну а случится, что он влюблён,
А я на его пути –
Уйду с дороги, таков закон:
Третий должен уйти…
- Простите господа, это у меня остаточные явления. После тяжёлой болезни, - вздохнув, сказал он и отложил инструмент в сторону.
- Ты ещё скажи: болезни под названием любовь! – с сарказмом сказала Янка, продолжая смотреть на Кирилла.
- Всё, забыли, тема закрыта! – махнул рукой Антон.
В комнате воцарилась непродолжительная тишина. Вновь включенный магнитофон продолжал яростно хрипеть. Кирилл, почувствовав себя не комфортно, заёрзал на месте. Он то блуждал рассеянным взглядом по раскрасневшимся от алкоголя лицам друзей, то снова возвращался к ногам Янки. Обстановку решила разрядить Эльвира, та самая подруга, местная известность, молодая художница, которую привела с собой Янка.
- Рома, может быть, споёшь нам что-нибудь под гитару, ведь ты обещал, - как-то просто и тихо сказала она, и вся компания, будто давно ожидавшая этого предложения, завопила, требуя «гитары и песен». Музыкант схватил инструмент и мгновенно ополчился на своего сиюминутного конкурента – магнитофон:
- Влад, будь добр – заткни глотку этому старому пердуну! – крикнул он, - Выключи маг, сколько его можно слушать?!
- Сделаем, - сказал Влад, взял в руки тапок, и без раздумий с силой швырнул его в сторону видавшего виды японского двухкассетника. К всеобщему изумлению, Коккер, икнув, мгновенно умолк. Спустя секунду загрохотал всеобщий истерический смех, сотрясая деревянные оконные рамы. Влад, хлопнув ладонью в ладонь с Антоном, объявил нечто непонятное:
- Прирождённый убийца! Исполняется впервые!
Эти рельсы никуда не приведут,
Этот поезд не остановить,
Эти руки не согреют, не спасут,
Я люблю тебя, и я хочу, я хочу, я хочу… тебя убить…
Роман упорно изображал хрипловатым голосом поздний Русский андеграунд, но старые песни надолго не увлекали разгорячённую вином публику. Внимание слушателей стало рассеянным, всё чаще наперебой песням, ставших лишь фоновой поддержкой, звучали негромкие диалоги, и вскоре все ушли каждый в свои проблемы. Когда гитара в порядке очереди перешла к Кириллу, Антон придвинулся поближе к Янке. Что-то тихо говоря девушке, он слегка обнял её за плечи.
- О господи, Антон! - нервно сказала она, - Никаких прости, и никаких «нас» больше нет!
Она сняла его руку со своего плеча. Певец резко понизил голос и вскоре совсем умолк. Кирилл неохотно встал с дивана и взял в руки пачку «Бонд».
- Опять курить? – хозяйским тоном произнесла Янка и потянула его к себе. Кирилл упал на прежнее место, - Никитинизм очень вредит мужскому здоровью. А ты мне нужен сегодня в форме!
Парни удивлённо переглянулись и Влад негромко присвистнул. Эльвира, охнув, закрыла руками свои губы.
- Обосраться! – резко выдал Антон и трахнул кулаком по столу. Гитара упала на бок и ещё раз звякнула. Звук серой птицей полетел куда-то к потолку и замер.
Не обращая ни на кого внимания, Янка взяла Кирилла за руку и, не церемонясь, увлекла его в сторону коридора. Услышав, как захлопнулась дверь в спальню, все затихли в ожидании ещё большего диссонанса.
- Музыку! – Антон снова врезал по столу кулаком. Посуда и бутылки, словно в предвкушении музыкальной атаки быстро затанцевали на месте. Магнитофон послушно закудахтал, разгоняя напряжение в комнате.
- Ладно, нет, так нет. Предпочла, так предпочла. В конце концов, я сам от неё когда-то отвернулся. Забыли, дело прошлое, - сдержанно проронил Антон, - Пусть хоть Кирилл развлечётся, тем более что с
