количеством мёда или сахара, но только обязательно через соломинку, иначе он разрушит эмаль ваших зубов. Зинаида Алексеевна, если у вас возникают какие-либо вопросы, обязательно спрашивайте. Не бойтесь меня обидеть. Никакой тайны из лечения я не делаю. Будет гораздо лучше, если вы будете хорошо понимать суть происходящего.
Немного помолчав, он продолжил:
- Вам было бы полезно принимать сердечные и успокоительные настои или отвары. Вы можете обратиться в гомеопатический центр за консультацией.
- Лучше к нашей местной знахарке схожу: я ей больше доверяю. Она мне давно говорила, чтобы я толкового массажиста искала. Макаровна сама бы всё у меня изладила, да стара стала, руки не те. Ей ведь уже за восемьдесят.
- А вы меня с ней познакомите? У старых знахарей всегда есть чему поучиться. В этом я убеждался неоднократно. Когда работал в Анголе в отдалённой от Луанды провинции, судьба свела меня с шаманом. Много интересного я от него узнал. В той деревне больше года жил. Он, как мне сначала казалось, лечил больных при помощи ритуальных песен и танцев. Но однажды я заметил логику в его действиях, стал за ним внимательнее наблюдать. Например, при помощи сплетённых между собой в определённом порядке пальцев, круговых движений руки против часовой стрелки и монотонных звуков-заклинаний у одного мужчины в присутствии родственников стала затягиваться паховая грыжа. Другому, за несколько минут выправил и растянул позвоночник, освободив нервные окончания, защемлённые между позвонками. При этом, нужно отметить, шаман даже пальцем не задел болящего. После произведённых манипуляций, он взял какую-то траву, тщательно размял её в миске до образования кашицы и наложил это месиво на спину больного вдоль всего позвоночника, накрыв впоследствии какой-то шкурой мехом к телу. Трава, как мне потом объяснили, обладает прогревающими и расслабляющими свойствами. Я пытался перенять этот опыт, но ничего не получилось, наверно, или я что-то не допонял, или, шаман что-то не досказал. Не знаю.
Промяв плечи и шею, Григорий Витальевич сделал Зинаиде Алексеевне массаж головы. При помощи воздействия на активные точки, снял напряжение с глазных мышц.
- Можете одеваться, - разрешил доктор. - Хочу вас предупредить об одной вещи. Ваше физическое состояние будет улучшаться с каждым разом, но через несколько сеансов может наступить обострение. Это случится внезапно, и вам будет очень плохо. Не пугаться! И не прекращать визиты ко мне! Это нормально! Даже можете порадоваться – это обострение болезни, после которого начнётся динамичное выздоравливание. Главное в этой ситуации – терпение. Во время вашего кризисного состояния я буду делать лёгкий расслабляющий массаж, помогая преодолеть его как можно быстрее. Запомните это, пожалуйста.
- Я всё запомнила, доктор, - согласно кивнула Зинаида Алексеевна.
- Голова закружилась? Это хорошо: спазм уменьшился, кровь в мозг пошла свободнее, началось кислородное опьянение, как у урбаниста в лесу. Посидите немного. Я вот, что хотел добавить: так как у вас две невралгии, лечить их будем по отдельности. Сначала межрёберную, чтобы сердце освободить, затем сделаем месячный перерыв, и только потом займёмся ногами. Иначе нервная система может не выдержать: слишком большая нагрузка.
Зинаида Алексеевна встала:
- Головокружение прекратилось. Я пойду?
Женщина аккуратно затворила за собой дверь кабинета и обвела взглядом очень чистый уютно украшенный цветами холл. Кое-где в креслах сидели в ожидании пациенты, просматривая медицинские издания и слушая спокойную не громкую музыку.
«М-да, - подумала она, - это тебе не районная поликлиника. Здесь действительно работают для людей и действительно стараются им помочь».
Зинаида Алексеевна сделала несколько шагов, внимательно прислушиваясь к своему телу. Ей было приятно отметить, что спина вдруг стала прямой, и дышится как будто легче, и голова не такая тяжёлая, как прежде. Чудеса, да и только!
«И пусть порой было очень больно, так больно, что кричать хотелось, но доктор объяснил, в чём суть, понятно объяснил, логично. Значит, будем терпеть. Уж очень здоровой хочется быть. В конце концов, болезни мы наживаем годами, не любя и не щадя себя. Вот организм и платит тяжёлой монетой – болью - за невнимание к себе», - рассуждала окрылённая пациентка, спускаясь с невысокого крылечка центра и направляясь к припаркованной на небольшой стоянке машине сына.
-3-
Сутуловатый молодой человек, одетый в фуфайку без воротника, вышел за ворота. Он остановился, положил на землю у ног старенький рюкзак, достал пачку сигарет и, не спеша, затянулся. Вскинув голову, он глазами проводил запоздавшую стаю перелётных птиц, спешащую в тёплые страны. Серые низкие тучи затянули небо, не пропуская солнечных лучей. Деревья были почти голые. Под сапогами хрустнула подмёрзшая лужа. Поёжившись от наступающего холода, он провёл рукой по чуть обросшей голове и надел ушанку.
Сзади с лязгом закрылись тяжёлые металлические двери, с мягким стуком был задвинут замок. Повесив на плечо вещмешок, он двинулся в сторону автобусной остановки…
_
Николай Ляпунов, по кличке Лёпа, отсидел положенный срок и теперь вдыхал свободу полной грудью.
В детском доме, учась в девятом классе, он начал систематически приворовывать из ларьков и с прилавков магазинов. В карманах появились лёгкие деньги на сигареты, водку, недорогие развлечения. Лёпа тогда чувствовал себя матёрым тузом рядом со сверстниками-детдомовцами, и это ему очень льстило. Кольке казалось, что всё дозволено и всё можно тем, у кого хрустят в руках купюры.
С этим настроением он появился в стенах спецшколы. Детский дом – неплохая школа выживания. Некоторые неписаные правила были законом и действовали не только там, но и в закрытых учреждениях, поэтому Колька не был растерян и подавлен, наоборот, ему нравилась жизнь с трудностями и опасностями, которые постоянно нужно преодолевать, ощущать себя сильным, хитрым, беспощадным. От такой жизни веяло романтикой.
Учась в спецшколе, Ляпунов показал свой норовистый характер, бунтуя, затевая драки, в которых отличался особой жестокостью. А однажды он предпринял попытку побега. В конечном итоге, он отсидел на «малолетке» три года, затем был отправлен во «взросляк».
Первые дни в колонии присматривались к Лёпе, затем ему устроили проверку на «вшивость».
- Ты, что, падла, только присел и сразу крысятничать начал? – шипя сквозь щербатые зубы, пошёл на него Саша Македонский, крепкий молодой мужик весь в наколках и огромными кулаками.
Колька вмиг ощетинился. Ему претила даже мысль о воровстве среди своих. Кроме этого он прекрасно понимал, что наступил момент испытания на стойкость, на проявление характера. Это проходит почти каждый новичок на зоне, в детском доме, больницах закрытого типа.
Он стоял рядом со своими нарами. Вокруг него образовалось кольцо из нескольких человек. Кто-то наблюдал за этим из-за любопытства, кто-то хотел поучаствовать в развлечении. Остальные занимались своим делом, полностью игнорируя происходящее.
- Да у нас в детдоме за шмон по чужим тумбочкам за яйца вешали! Может, сам крысятничаешь, а на меня стрелки переводишь? Убью, сука! – Колька схватился за тяжёлый табурет.
Его глаза с ненавистью и звериным блеском смотрели на обидчика. Он лучше умрёт, но не станет оправдываться и кланяться.
Саша Македонский, не сводя глаз с новичка, до хруста в суставах сжал кулаки и не переставал двигаться на Лёпу. Колька бегло оглянулся и оценил обстановку за спиной. «Будут бить» - мелькнуло в голове и, не дожидаясь удара, сам пошёл в ва-банк. Кто-то сбоку подставил подножку, и парень, споткнувшись, упал, сильно ударившись о бетонный пол.
- Македонский, уймись, - Колька услышал над собой тихий спокойный голос. – Вижу, не виновен парень. Крысу в другом месте искать надо. Подойди ко мне, сынок.
Лёпа послушно встал и подошёл к седеющему заключённому, пользующемуся непререкаемым авторитетом.
- Не бойся, никто тебя не тронет, - продолжил тот. – Понравился ты мне. Но помни: не дай Бог тебе в чём-то огорчить меня: своими руками придушу, не побрезгую.
Так нежданно-негаданно у Кольки появился покровитель.
Тёртого боялись и уважали, никогда с ним не спорили. О нём ходили разные слухи, одни противоречивее других, но толком о нём никто ничего не знал.
Пользуясь его защитой, Лёпа порой «зарывался», безбожно наглея, за что частенько получал неотвратимое немногословное увещевание от самого пахана. Иногда воспитатель брал Кольку за шиворот, как шкодливого щенка, и объяснял неправильность поведения последнего. Словом, нянчился с ним на свой лад.
Кольке оставалось отсидеть чуть больше пяти месяцев, когда Тёртый покинул зону. Перед своим освобождением он дал Лёпе свой адрес, чтобы тот, если захочет, смог его найти, когда будет трудно.
_
Николай Ляпунов неторопливо вышел из автобуса, который привёз его на глухую окраину города. Морозный воздух заставил его поёжиться. Вскинув рюкзак на плечо, парень внимательно огляделся по сторонам. По обе стороны от дороги, как в деревне, стояли старые деревянные дома. Основная улица часто пересекалась с переулками, на которой располагались покосившиеся и потемневшие от времени деревянные бараки. В переулках было грязно: часто встречались мусорные кучи и наваленые непиленые дрова. Кое-где лениво брехали собаки. В такую неприветливую погоду мало кто хотел покидать даже свои трущобы, поэтому прохожих встречалось редко.
Отыскав нужный дом, Лепа остановился перед калиткой.
- Что ж Тёртый этот сарай на нормальную берлогу не сменит? Денег что ли жалко? Так их у него, говорят, куры не клюют. Вот жмот! – ухмыльнулся он, рассматривая неказистый, но ещё очень крепкий бревенчатый дом с кирпичным полуэтажом.
К калитке неторопливо и уверенно подошёл огромный мохнатый пёс и без лишний движений и лая обнажил крепкие, ослепительно белые зубы, подавляя незнакомца угрожающим рыком и подозрительным взглядом. Лёпа торопливо нажал на кнопку звонка, закреплённого на калитке.
- Жора, не терроризируй гостя, он – свой, - спокойный и властный голос хозяина заставил пса отступить к будке.
- С такой охраной ничего не страшно, - вместо приветствия быстро проговорил гость.
- Проходи,- усмехнулся Тёртый
Внутренняя отделка дома в корне меняла мнение о достатке и возможностях его хозяина.
В большой уютной гостиной был затоплен камин, рядом с которым стояли удобные кресла, обтянутые натуральной кожей. В углу располагался такой же роскошный диван. Красивая резная с инкрустацией мебель придавала особую атмосферу: в такой обстановке начинаешь чувствовать себя этаким английским лордом. Тёртый жестом пригласил гостя присесть у камина.
- Голоден? – коротко спросил хозяин. – Ниночка, принеси что-нибудь перекусить.
Молчаливая женщина средних лет тенью скользнула в дверях, толкая перед собой столик-каталку, на котором красовалась холодная отварная курица с зеленью и овощами и по-деревенски нарезанным караваем.
- Рассказывай, какие у тебя планы, где остановился? – Тёртый наполнил хрустальные бокалы дорогим
