шуршание.
Короткий зимний день близился к концу. За приятной неспешной беседой с родным отцом пролетело еще часа два, потом отец ушел по делам, и я долго смотрела из низкого окошка за удаляющейся фигурой. Потом, глядя на подступающие сумерки, я начала собираться в обратную дорогу, домой в мое настоящее.
Придя на заснеженный пустырь, я встала, как вкопанная. Несколько томительных минут я раздумывала о своих дальнейших действиях. Стрелка городских часов приближалась к ожидаемому времени. Я сделала несколько неверных шагов по пустырю, представляя мысленно крыльцо будущего праздничного зала, зажмурилась, дважды нажала на старую архивную печать, прошептала детскую считалку, споткнулась и полетела вниз. Чьи-то сильные руки подхватили меня и поставили на что-то явно твердое. Я открыла глаза и первое, что я увидела, это заснеженное лобовое стекло своей машины с мигающим огоньком сигнализации.
Не веря своим глазам, я медленно, опираясь на чью-то руку, спустилась по лестнице. Машинально поблагодарив своего помощника по безопасному спуску, я подошла к машине, открыла ее и села за руль. Удобно угнездившись в родном кресле и включив ретро-ФМ с новогодними мелодиями, я поплыла по заснеженным улицам домой, в родную Кедровку.
Утром следующего дня, придя на работу, я спустилась в подвал, где хранился архив, над которым, как коршун над полем, кружился старый сотрудник Архип Силантьевич. Он перетряхивал старые папки и раскладывал их ровными стопками на полу.
-Здравствуйте, Архип Силантьевич! Я невольно прихватила каким-то чудом ваш знаменитый сувенир со стола, старую печать! Возвращаю вам ее и каюсь в содеянном преступление! Не нарочно, не со зла! Это и вправду удивительная вещица, про нее такой сон мне приснился!- все это я выпалила на одном дыхании, не смея поднять глаза на старого ученого.
-Сон приснился? Да, да, сон из прошлого…Может и сон…- он близоруко посмотрел в мою сторону, а потом, не мигая уставился в окошко, за которым валил и валил снег.
-
