Йаллера передёрнуло от осознания того, чем они стали.
Йаллер подумал, может ли он убить их. Нет, не убить, – они и так мертвы, – честнее: открыть Вход и отправить их туда, куда уходят души умерших.
По дороге к ним подумал, что может – попробовать. Что имеет право попробовать.
Если кто-то из них – он не решался сказать: после победы, – попросит упокоения и ухода.
Путь по крепости был извилистым и сложным, Йаллер с присвистом втянул воздух: долго, как же долго, там, далеко – идёт бой... он должен успеть, надо подойти ближе... иначе – ненадёжно. Это Аксерат. Тут – так.
А потом он рванул дверь на себя – и увидел их всех.
Они уже были призраками-мертвецами, и стояли в круге, и соединяли руки, а Йаллер чувствовал, как пульсирует жилка на виске, как сердце бьётся в горле, хотелось крикнуть, но казалось: ты не можешь кричать в этом неживом воздухе, здесь – только безмолвный разговор мёртвых. Что ты здесь делаешь, ты – живой!..
Он шагнул к ним, преодолевая подступившее отвращение, резко схватил мертвеца за плечо, – да, он всё же материален, это не Ирату, сквозь которого проходили руки... Отцепить их друг от друга было страшно трудно, он кричал, звал Рауна, не знал, как звать остальных, просто пытался пробиться к чужому сознанию сквозь отупляющую, высасывавшую силы чужую волю, сквозь мутные туманы чужой планеты... серо-сиреневая дымка зловеще заклубилась у окна, рвалась в зал, но окно было глухим, и не было ей хода.
Тяжёлый взгляд вынырнул из ниоткуда.
«Кто ты?»
Глаза Йаллера сверкнули.
«Я – Саурон.»
Раун вздрогнул всем телом, во взгляде всплеснулась мучительная тревога, страх накатил волной: здесь? сейчас? мы что-то делаем не так?
Йаллер всей душой хотел подтолкнуть его к осознанию, но – издалека донеслось: элиа задействовали его кольца, он не мог это ни с чем спутать… а затем брат рванулся подчинить их… и понял: он ошибся. И – узнал. Не мог не узнать.
Йаллер пошатнулся от его ярости и злобы, вскинул руку, чтобы защититься, – выпустил Рауна, – а круг распался.
– Саурон? – переспросил Раун Дагвиати.
И – нерешительно, едва веря своим глазам, страстно и отчаянно желая поверить:
– Йаллер?..
– Да.
У Йаллера кружилась голова, перед глазами плясали золотые искры. Где-то далеко бой был окончен, там была радость победы и боль потерь… а он обнаружил, что сидит на полу, прислонившись к какой-то старой плите, чуть ли не могильной. Призраки вдруг стали тускнеть, сливаться с серой дымкой, из их круга донеслось горькое желание – жить… и всё исчезло. Чёрные камни оказались простыми, выщербленными, – похоже, вытёсывали их где-то неподалёку, наверное, чтобы недалеко было таскать…
Он растерянно попытался обнаружить девять бывших людей – и не смог.
Он был один. Вся крепость была – его, пустая и тихая, и только издалека снаружи доносился голос ветра.
Йаллер неловко поднялся. Тишина угнетала, он не мог смириться с тем, что люди пропали, упорно цеплялся за мысль, что это какой-то подвох, что они просто не хотят говорить и показываться, потому что победили их хозяина, но умом понимал, что это неправда. Они – связаны. С золотым кольцом. С его властелином. И если понять, что с ним стало, то, надо полагать, найдётся ключ к разгадке… а может быть, и нет.
Он с тоской закрыл глаза. Мысленным взором увидел знакомую пещеру, – да, это здесь брат проводил рукой по стене, и к нему стекались золотые ручейки. Теперь тут было много народу… и один из них, Исилдур сжимал в одной руке меч, а в другой – то самое кольцо. Из пятерых, – тех, кто сам пошёл в последний бой против руниа, – осталось в живых только трое, Исилдур со слезами на глазах кричал что-то про смерть своего отца, а Йаллер слышал его страх, что уничтожение кольца убьёт Рауна, слышал мысли о таимой отчаянной надежде спасти его… раз уж отца – не удалось. Элиа пожали плечами и сбросили изрубленный труп руниа в пропасть, – туда, где внизу светилась алым раскалённая лава. Йаллер мысленно одобрил: он бы сделал то же самое. Потом элиа задержались, звали своих – отставший отряд, – долго и торжественно несли тела убитых вниз, один из элиа снял кольцо с руки мёртвого вождя и друга… были речи, были вскинутые к низкому небу мечи, были валявшиеся на земле трупы, среди которых отыскивали своих и уносили хоронить. Заклятые горы безмолвно торопили уйти, и никто не пытался с ними спорить: здесь нельзя было оставаться.
Йаллер с трудом смог поверить в то, что война окончена.
***
Он возвращался на север, а за ним по пятам шла весна – осторожная, ещё не верящая в свои силы, ещё оглядывающаяся на холода, на предрассветный морозный иней.
Йаллер возвращался домой счастливым.
Нить его жизни была порвана, он был в бессильной ярости оттого, что её разорвали, украв его имя, присвоив часть… и внезапно ему показали: нет, нить цела, и не только ты об этом знаешь.
Ему не хотелось думать о том, что Рауна больше нет.
Да, он сам видел – брат выставил напоказ свой замысел, и только вместо девяти связанных с ним человек должны были погибнуть народы… Это был шантаж: тронете меня – значит, погибнут и они. Не вышло. Народы – не пошли. Нет, не так: Раун не позвал за собой свой народ и не дал сделать это другим. Только навряд ли элиа узнают об этом.
Йаллер смел надеяться на то, что всё-таки они каким-то образом живы. Хотя бы один. Хотя бы тот, кто знал. Знал правду. Хотя бы Раун Дагвиати…
Имя. Не то, которое дают при рождении, – ты ещё ничего не сделал, ты ещё никто. Но то имя, которое ты заслужил, покрыл славой – или позором, имя, данное народом за твои деяния. И даже когда – если! – ты поменяешь это имя на другое, ты не перестанешь быть тем, кто их совершил. Просто – прибавятся другие. Нить цела. Его нить. Нить его жизни… Даже порванная, она всё равно была – его, но только теперь он понял, как же тяжко было знать, что тебя оболгали, что на тебя повесили много горя и бедствий, которым не ты был причиной. И как же стало легко… пусть Раун и один из немногих, пусть он и вовсе один… пусть он, возможно, даже и мёртв… всё равно.
Тариэль радостно обняла его.
– Ты пришёл с весенним ветром… а элиа уже сложили о победе много песен!
С Йаллера вмиг слетело хорошее настроение, на лице появилось искреннее страдание.
– Это прекрасно! Только не пой мне их, пожалуйста. Ты моя жена, ты знаешь, как я тебя люблю, но ваши голоса…
– Знаю, – засмеялась Тариэль. – Ты странный. Я не буду тебе петь, но когда пойдём за твоими новыми сапогами, на Базарном Перепутье сам всё услышишь. Они там поют непрерывно…
– И пьют, видимо, тоже непрерывно, – философски заметил Йаллер. – Нет, по такому случаю я бы с ними тоже выпил.
Он подумал, что после ушедшего в седую древность другой планеты поединка на песнях с экс-королём элиа никакое количество алкоголя не поможет наслаждаться их пением, вот только жене этого не объяснишь… ну и не надо.
***
То, что Исилдур пытается задействовать кольцо, Йаллер почувствовал сразу. Примчаться в тот же момент очень хотелось, но было невозможно, – даже по воздуху мгновенно не прилетишь. Тихо порадовался: как же хорошо, можно больше не бояться, что кто-то увидит… но всё же дождался ночи.
Окно было открыто, и он шагнул в комнату в башне прямо с подоконника.
Исилдур поднял взгляд. В глазах отражалось и играло пламя свечи.
– Что ты делаешь? – Йаллер не ждал ответа, просто шагнул к человеку и остановился, скрестив руки. – Ты понимаешь, что ты с ним не справишься?
Исилдур молчал. Золотой ободок поблёскивал на его руке.
Йаллер схватил его за плечи, заставил взглянуть в глаза. Знал, что этого человек не выдержит, но – держал его взгляд. Слушал – напряжённо, изо всех сил слушал тишину чужой души, боялся наткнуться… сам не знал, на что, но – искал.
И внезапно до него дошло.
Кольцо. Брат отдал ему часть себя. Он – жадный до подчинения, до власти, до чужого.
И это пробуждалось в душе – постепенно, как молчащие струны начинают отзываться, если рядом с ними запоёт одна.
Пробудится то, что созвучно душе создателя кольца.
Йаллер с болью зажмурился – и отпустил человека. И что же, этому теперь нельзя противостоять?
Человек вздрогнул, почувствовав его мысли.
Отшатнулся.
Пламя свечи выросло, задрожало, – Йаллер обернулся на невесть откуда взявшийся сквозняк, но тот быстро угас.
– Я хотел освободить Рауна, – глухо признался Исилдур. – У меня… не получается. Понимаешь?
Йаллер кивнул. Рука его коснулась пламени свечи, медленно прошла сквозь него – и, словно забрав часть его силы, простёрлась к человеку.
– Опомнись, – с нажимом сказал Йаллер. – Ты – можешь. Ты пока ещё можешь сделать это сам.
Исилдур несколько мгновений смотрел как заворожённый, мимо руки Йаллера – на огонь. Казалось, он где-то не здесь, он напряжённо ищет выход и не находит его… и вдруг взгляд его стал мягче, блестящая чёрная точка исчезла.
– Я отвезу его элиа. Я отдам его тем, кто хранит три кольца. Они справились с Сауроном… они помогут. Посоветуют.
– Они уже посоветовали. Тогда, после боя. Уничтожить его.
– Нет. Я не могу! – голос Исилдура сорвался в крик. – Тогда для него всё будет кончено, а за это ведь погиб отец, и столько людей полегло… и мой брат тоже. Нет.
Йаллер тяжело вздохнул.
– Ну хорошо. Тогда… иди кратчайшим путём. Дороги сейчас безопасны.
Исилдур с тревогой поднял глаза.
– Послушай… Надежда невелика, но всё же она есть. Ты не мог бы…
Он замолчал.
– Что?
– Прошу тебя. Не откажи. Найди их. Я понимаю, сейчас это тяжело – после того, как мы победили, и они исчезли. Вдруг то, что я делал… хоть как-то подействовало.
Йаллер смешался. Он и сам не знал, где искать людей-призраков, но отказывать было невозможно.
– Я постараюсь.
– Ты… ты не почувствовал их?
– Нет, – упало коротко и веско. – Я почувствовал – тебя. Твоё баловство с кольцом. То, что ты, как выражался Раун, пытался задействовать Силу – превышающую твои возможности. Как бы сказать… как если бы человек пытался приподнять гору с риском вызвать обвал, который мог его похоронить.
– Я понял, – в голосе Исилдура было раскаяние и глубокая печаль. – Я выступлю завтра же.
Йаллер чуть улыбнулся и положил ему руку на плечо.
– Увидимся на севере.
***
Он перемахнул горную цепь. Заклятые горы покрывали тяжёлые туманы, всюду лежал удушливый запах страха и смерти. Где-то впереди… он встретился с Рауном и его людьми – бывшими людьми – в захваченной ими крепости, но глупо было бы полагать, что они так два года и оставались там. Они всё же материальны, им надо где-то пребывать, это нематериальным сущностям всё равно…
День за днём он тщательно обшаривал местность. Обычно Силовые существа заметны друг для друга, но здесь было слишком много помех. Вулкан пригас, тёплая мёртвая земля дымилась, от разрушенного замка несло гнилью. Может быть, там, в руинах?
Каменные ступеньки крошились под ногами, один неверный шаг – и ты сорвёшься в пропасть. Вид… да, чем выше, тем всё более впечатляет… мёртвая земля до горизонта, горная цепь. Он понимал, почему брат избрал именно этот Источник, – не мог выразить этого словами, просто чувствовал сродство. А дни уходят… За два года здесь так никто и не хоронил трупы ирукаев, – солнце и ветра выбелили кости, уцелевшие попрятались и шарахались при каждом шорохе. Но ведь он же
