И гроша ломаного

   Придя в чувства примерно через час, Костя обнаружил себя под струёй холодной воды. Первым делом, выбравшись из ванной, он сгрёб в полиэтиленовый пакет остатки свечей, штаны и простыню, тщательно вымыл полы, окончательно удалив следы своего вчерашнего и утреннего безобразия. Совершенно игнорируя наличие в квартире стиральной машины, Костя выбросил мешок в мусорный бак. Страдальца одолевало жгучее желание сжечь его и развеять пепел, но это представлялось невозможным и бессмысленно глупым. К тому же от жеста веяло каким-то наигранным пафосом.

   «Было или не было?» – вопрос сверлил мозг. «Стоп! Если было, то где грош? Куда-то закатился. Скорее всего.» Костя принялся обшаривать комнату, но поиски не дали результата. Это его приободрило. «Не было, значит, и горевать не стоит.» Но какая-то назойливая мысль не давала покоя своей неопределённостью. В итоге она выплыла из глубин подсознания. «И всё-таки грош цена твоей душонке, колечки-то ведь ты прикрысил… Вернуть! Ломбрд. Выкупить, пока ещё не поздно.» Поблагодарив бабулю за науку, Костя вынул из тайника неприкосновенную заначку на чёрный день, ибо день казался чернее некуда.

* * *

   – Я так понимаю, вы Константин? – ошарашил вопросом открывший двери ломбарда мужчина.
Костя лишь кивнул, потому что перехватило дыхание от быстрой пробежки, да и мысли сбились в беспорядочную кучу. «Где старикан? Почему на стук открыл этот хлыщ? И откуда он знает моё имя?» Костя просто не успел обратить эти вопросы в приемлемую для озвучивания форму.

   – А мы вас дожидаемся с самого утра. Честно говоря, я даже сомневался, что вы придёте, но у нас есть инструкции, потому мы придерживаемся процедуры. Ну, что же вы стоите? Проходите.

   Костя вошел внутрь без колебаний. Почему-то его не побеспокоила даже промелькнувшая мысль, что это полиция накрыла скупщика, причём, не исключено, что как раз за его колечки. Всё равно бежать уже бесполезно, если им известно кто он. Да и хлыщ как-то не вязался с госслужбой. Скорее всего, это юрист. Слишком холёный вид и самоуверенный «сытый» взгляд, как у кота при мясной лавке. Охранник, сидевший у входа на стуле, смерил взглядом посетителя и снова уткнулся в газету. Костя проследовал за хлыщом мимо прилавка вглубь помещения и вошел в комнату, вероятно для VIP персон. Внутри оказался ещё один «котяра», подстать первому, только чуть старше, более упитанный, с очень въедливым наглым взглядом. Эдакий перекормыш сметаны, со скукой взирающий на тебя с немым вопросом – «Ну что там у тебя, опять сметана? Ну, так и быть, давай её сюда.»

   – Похоже, я проспорил, коллега, – выдал он вместо приветствия, не обращая на гостя почти никакого внимания – впрочем, это ничего не проясняет, а лишь ещё более запутывает дело. История принимает всё более мистический оборот. Не люблю я подобные тёмные делишки.

   – Ну, сами понимаете, наш профессиональный долг выполнить волю усопшего.

   – Усопшего?

   – Простите, Константин. Вы не знали? Мы полагали, что Михаил Савельевич Альтер и вы в более тесных отношениях.

   – Да, ваше участие в этом деле самое любопытное, – упитанный чуть оживился.

   – Да я видел его всего один раз! – Костя недоумевающее развёл руками – Что тут вообще происходит?

   – А происходит тут следующее, Костя: мы, адвокаты Михаила Савельевича, уже почти неделю ломаем головы, почему усопший буквально за пару дней до своей кончины назначил вас главным и единственным наследником, оставив каждому из нас по письму с указанием даты, когда следует ожидать вашего визита сюда, – упитанный впился взглядом в глаза Кости.

   – Простите, коллега, но у меня несколько иная инструкция.

   – Что?

   – Вот, ознакомьтесь, – хлыщ протянул ему листок.

   Упитанный быстро пробежался взглядом по бумаге. Буркнул – «Не может быть». Открыл портфель и протянул из него листок хлыщу. А сам достал очки и стал внимательно перечитывать вручённый ему экземпляр.

   – Прошу прощения, нам с коллегой требуется обсудить ряд технических нестыковок, – упитанный схватил хлыща за рукав и буквально поволок в другую комнату.

   Костя обнаружил стул и присел. Очевидно, ждать предстояло долго. Информация о наследстве как будто застряла в мозге где-то на полпути к сознанию. В данный момент он чувствовал лишь какую-то опустошенность, ожидая событий, которые явно развивались без его участия. Адвокаты шушукались почти четверть часа, пару раз выбегали за своими портфелями, копошились в их недрах в поисках нужных им бумажек, было слышно, что каждый по разу звонил куда-то, судя по обрывкам долетающих фраз своим секретарям, уточняли что-то о расписании. В итоге они вернулись с видом ещё более обескураженным.

   – Костя, вы поистине ключевая фигура в этом странном деле, – упитанный вытер платком взмокший лоб.

   – А что не так?

   – Дело в том, что мы с коллегой не партнёры, даже наоборот, в некоторой степени конкуренты, наши офисы находятся рядом, практически через дорого дуг от друга. Около недели назад Михаил Савельевич посетил нас с одной и той же целью – составить завещание. А так же, оставил конверт с инструкцией, который надлежало вскрыть после его смерти. В конверте было указано в назначенный день явиться в ломбард, принадлежавший усопшему, и дожидаться вашего визита. Утром на крыльце я столкнулся с коллегой, и… после нашей беседы…

   – Я бы сказал небольшой перебранки, – вставил фразу хлыщ.

   – … ну, да… в общем, мы выяснили, что пришли по одному и тому же делу, чтобы огласить завещание. Оба решили, что наш клиент просто нанял второго исполнителя для подстраховки. Нам не пришло в голову сравнить тексты завещания. А в них присутствуют разночтения. Согласно моему экземпляру вы являетесь единственным наследником. А по документу моего коллеги всё имущество усопшего подлежит продаже, а вырученные средства и все сбережения надлежит перечислить в благотворительный фонд для детей-сирот.

   Костя и глазом не моргнул, что, видимо, свершено выбило из колеи упитанного. Он так и застыл с открытым ртом, не в силах сейчас что-то произнести. За него продолжил хлыщ.

   – Как правило, силу имеет документ, датированный более поздним числом. Но оба завещания были составлены в один и тот же день. Ирония в том, что мы не можем установить точное время визита клиента к нам. В наших записях и расписании произошла путаница. Просто мистика какая-то! Мы не можем определить, какое из завещаний является подлинным, потому что не знаем, к кому из нас Михаил Савельевич явился позже.

   – А третьего, в котором сказано всё поделить, как я понял, у вас нет?

   – Молодой человек, сарказм в этом случае неуместен, – пришел немного в себя упитанный и положил на стол завещание, его ладонь внушительным грузом придавила листок, – если бы не естественная смерть нашего клиента вы давно бы уже беседовали со следователем. Вы совершенно никто для этого человека и мотивы оставлять всё вам для меня остаются загадкой. А в свете второго завещания у меня складывается ощущение, что это вообще блестящая афёра, которая почти провернулась, если бы не намеренная ошибка нашего клиента.

   – Простите, коллега, но в моём письме этот мотив объяснён, – хлыщ показал письмо и ткнул пальцем в нужные строки.

   Упитанный глянул в бумагу через очки, не одевая их, а придерживая рукой как пенсне.

   – Ну, это хоть что-то проясняет, – буркнул он, – Оказывается Михаил Савельевич был знаком с вашим покойным батюшкой.

   – Да, он говорил мне об этом.

   – Более того, тут сказано, что усопший многим обязан ему. Это несколько меняет поворот дел, но всё-таки не отменяет второго завещания. Я не могу понять, как тут быть? Может, клиент был не в себе, когда создавал два противоречащих документа? В любом случае, это дело для судебных разбирательств. Не хочу оставлять решение на своей совести.

   – Не хочется брать грех на душу, – поддакнул хлыщ.

   – Совести? – оживился Костя, он схватил завещание со стола и порвал его в клочья, – Проблема решена?

   – Это было сильно, – выдал хлыщ.

   – Хотя, это уже не важно, но Михаил Савельевич владел не только этим ломбардом, не говоря уже о солидных сбережениях. Даже удивительно, что он до последнего самостоятельно вёл дела тут. Вы в полной мере осознаёте, что сделали, молодой человек?

   – Как там у вас говориться – в здравом уме и хорошей памяти, – костя с вызовом глянул на упитанного.

   – В таком случае позвольте пожать вашу руку. На моей практике подобного ещё не было.

   Пока они пожимали руки, хлыщ на минуту куда-то пропал и вернулся с небольшим мешочком.

   – В моём письме имеется распоряжение, что эти вещи принадлежат вам, Константин, вне зависимости от основного завещания.

   Костя высыпал содержимое мешочка на стол, он практически знал, что в нём – пять золотых колец, три с громадными блестящими камушками, одно, чуть поменьше, с красным, и последнее, совсем скромное и без камня, на манер обручального. Но вот шестого предмета он не ждал. Старинная гнутая монета, упала с оглушительным звоном. У Кости перехватило дыхание, всё поплыло перед глазами, а ноги подкосились. Хлыщ удачно подскочил и приземлил осевшего Костю на стул.

   – Что с вами?

   – Ничего, сейчас пройдёт, просто плохо выспался.

   Упитанный подал стакан воды: – Это ваши вещи?

   – Да, кольца мои, но я должен за них Михаилу…

   – Савельевичу, – подсказал упитанный.

   – Да, да, Михаилу Савельевичу. Поищите расписку, я принёс деньги, – Костя полез в карман.

   – Не нужно, – остановил его хлыщ, – воля усопшего вернуть их вам без залога.

   – Но монета, она не моя.

   Хлыщ пожал плечами: – Считайте, это подарок.

   – Берите, Костя, берите. Учитывая, от чего вы сегодня отказались, это будет памятный сувенир. Не каждый день совершаются такие красивые жесты, – Упитанный снова пожал руку Косте:

   – Однако, пора закругляться, нас всех ждут дела. Было приятно с вами познакомиться.

* * *

   Отец Серафим обратил внимание на парня, уже полчаса стоявшего у иконостаса. Вид у него был уж очень потерянный.

   – Что терзает тебя, сын мой?

   – Грош, ломаный грош, батюшка, – он разжал кулак и продемонстрировал монету.

   – Но ведь этот грош не тридцать серебряников?

   – Нет, если я и предал, то только себя, – парень грустно улыбнулся.

   – Как ты получил его?