тоже синим и безволосым.
Рыжий кот Петруха, в отличие от Лайки, в упор не замечавшей пришельца, сразу же прыгнул к нему на колени, свернулся калачиком и заурчал. Лысый осторожно погладил кота по спине.
Старик Козлов, напустив на себя суровую молчаливость, хозяйничал. На столе появилась пузатая бутыль с самогоном, тарелка с солеными огурцами, холодная картошка в мундире и банка килек в томатном соусе. При виде самогона пришелец начал ерзать на стуле и чрезмерно улыбаться.
«Наверное, давно летает, вон как на белую зыркает», – подумал старик, достал из буфета два граненых стакана и сел за стол. Лысый нетерпеливо переводил взгляд со старика на бутылку и обратно. Глаза у космонавта были зеленые и добрые, как у вождя народов. Козлов степенно взял бутылку, налил по полстакана.
– Ну, с прибытием в наши края, товарищ космонавт! – провозгласил тост старик.
Подняли стаканы. Космонавт осторожно поднес свой к носу, шумно втянул воздух. Зачем-то посмотрел сквозь самогон на свет и сказал:
– Сорок три градуса, по всей вероятности, картофельный. Может и подойдет.
– Подойдет, подойдет, не сомневайся, товарищ, – немного раздраженно сказал старик и немедленно выпил. Выпил, и одновременно очень удивился тому, как хорошо незнакомец разбирается в самогоне.
Космонавт выпил тоже. Козлов закусил огурцом, лысый к закуске не притронулся, только глубоко и шумно вздохнул.
Помолчали.
– Тебя как звать-то, родной? – спросил старик, наливая по второй.
Космонавт широко улыбнулся, встал с лавки и с глубоким поклоном ответил:
– Я имени в вашем понимании не имею, у нас всем номера порядковые дают. Мой номер восьмой в але. Ала – это что-то вроде вашей семьи. По созвучию можете звать меня Васей.
– И откуда же ты такой, Вася, взялся? – как бы себе под нос пробормотал Козлов, а вслух добавил: – А меня Иваном Петровичем родители назвали, а люди кличут…
Старик чуть было по инерции не сказал Васе о том, что, сколько себя помнит, все зовут его Козлом. А как еще с такой фамилией? В лучшем случае – Ваня Козел. Он уже и обижаться забыл.
– Иваном, в общем. Ну, что, Вася, за знакомство? – и старик поднял стакан.
– За знакомство, Иван! – ответил Вася и выпил стоя.
Старик вставать не стал. Облокотившись на стол, строго посмотрел на Васю, спросил:
– Так это ты, значит, в дверь-то стучался?
– Якорь это мой. Я на посадку три раза заходил, якорь все не мог зацепиться. Все по двери да по стене колотил.
– А откуда якорь-то такой… Ржавый совсем?
– Да так… На свалке подобрал. У меня-то автоматический был, с лазерным наведением. Потерял в Антарктиде, температуру не учел, он у меня там к леднику примерз. Приходится теперь с этим мучиться.
– Вот, дырка теперь в дверях… – вздохнул старик.
– А что дырка? Да сейчас заделаем!
Козлов вдруг представил свою дверь навроде той, которая в лифте, по последнему слову космической техники. Но Вася попросил топор, молоток и гвозди. Через полчаса на двери стояла обыкновенная заплатка из досок, правда, исполненная добротно и надолго. Старик с любопытством смотрел на то, как проворно работает космонавт. Заодно Вася залез и на крышу, поправил антенну.
– Только ни к чему она тебе… – заявил Вася, спустившись на землю.
– Как так? – удивился старик. – Я ж через нее в эфир выхожу.
– Через неё? Если бы у тебя передатчик работал, то, конечно, через нее и можно было бы. А передатчик у тебя того…
– А ты-то, откуда знаешь?
– Я же тебя запеленговал.
– Ну.
– Сигнал сла-абенький, от ключа. Если бы передатчик работал, у всей вселенной уши бы завяли.
Старик смущенно потупился.
«Ишь ты, у Вселенной! До Луны еще только добрались, и то еле-еле, а уже – Вселе-енная!» – подумал он.
Но Вася тему развивать не стал, а присел на лавку под окошком, которая тут же с треском под ним развалилась. Вздохнув, Вася снова взялся за инструменты.
Когда все было исправлено, вернулись в дом. Старик налил еще по одной, выпили.
– Ты закусывай, закусывай, – напомнил Козлов Васе, поддевая вилкой кильку.
Но Вася замотал головой и замахал руками.
– Нет, нет, я не могу. У нас никто никогда не закусывает, нам не надо. Только пьют.
– Как это? – не понял старик.
– Ну, как это тебе объяснить. – Вася задумчиво посмотрел на потолок. – Вот вы, земляне, пьете и едите. Вода вам нужна потому, что вы сами состоите из воды. Еда нужна для энергии. А мы только пьем. Вода в любом спиртном напитке присутствует, даже в спирте. И энергии хоть отбавляй. Так что мы давно уже про еду забыли. Только спиртом и питаемся.
Козлов недоверчиво посмотрел на космонавта. «Чокнулся он там в своей ракете, что ли?» – подумал старик.
– Так без еды ведь и сдохнуть, того, можно. Даже вон, Петруха, хоть и не пьет, а жрет за двоих, – сказал Козлов и бросил коту кильку. Килька была мгновенно истреблена.
– Понимаешь, это вопрос эволюции разумных существ, – продолжил Вася. – В общих словах это выглядит следующим образом. Когда-то, давным-давно, человеческий мозг, как и мозг любого животного, например, этого симпатичного кота, питался жирами. Люди были хищниками в животном смысле этого слова. Ели только мясо. Никакой картошки или хлеба. И были такими же неразумными существами, как и звери. Но ведь и среди зверей попадаются весьма сообразительные особи. И вот однажды, один из доисторических людей нашел растение, в котором было полно крахмала. Может, это была та же картошка, может быть, какой-нибудь злак, рожь или пшеница. Нашел и попробовал. Крахмал разложился в его желудке на составляющие элементы, среди которых был сахар. И вот этот сахар произвел на его мозг примерно такое же воздействие, как сейчас спирт производит на твой.
Развалившись на стуле, захмелевший старик внимательно слушал. Чокнутый космонавт с синим лицом по имени Вася рассказывал странные и непонятные вещи.
– А какое воздействие? – спросил Козлов, разливая самогон по стаканам.
– Ну, вот сейчас тебе хорошо?
– Хорошо, а будет еще лучше.
– Это потому что спирт ударил тебе по мозгам. А тому доисторическому человеку сахар по мозгам ударил. Он ведь сахара никогда не пробовал. С тех пор и стали люди сначала дикие растения собирать, есть их да балдеть, а потом и выращивать научились. Человеческий мозг, употребляя углеводы, постепенно отказался от жиров, стал ускоренно развиваться, человечество стало умнеть и, в конце концов, люди стали такими, какие они есть сейчас. Умные больно.
Выпив, старик спросил:
– А почему же я сейчас от сладкого чаю да от конфет не балдею?
– А потому, что с той поры сто миллионов лет прошло, мозг твой просто за это время привык к углеводам, как ранее привык к жирам. Хотя углеводы тебе тоже очень нужны. Почему дети так любят сладкое? Это растет и развивается их мозг, и требует конфет и пряников.
– Ну, а дальше?
– А дальше – спирт! Мы же ведь тоже прошли этот путь. И у нас было все точно так же. Но ваш мозг от спирта еще балдеет, а наш – уже им питается. От углеводов мы давным-давно отказались. Так что мы, не в обиду будет сказано, стоим на более высокой ступени развития, Иван.
Козлов представил себе секретный космодром, по которому бродят в лоскуты пьяные дети галактики.
– Это космонавты-то? Что, так таки только спирт глушат? – спросил старик, и вдруг вспомнил про невиданный флаг на макушке летающего ведра. – А ты, Васек, вообще, того, наш ли будешь?
– Не ваш.
– То-то я смотрю, флаг какой-то у тебя… – старик прищурился. – И значки сбоку…
– А, это Межгалактический паспорт. Чтобы без предупреждения не подбили. Когда на планету садишься, обязан вывесить. Раз в вашей Америке…
– А что, Америка уже наша?
– Ну, не наша же! Так вот, одного моего друга подбили. Ну, он, делать нечего, катапультировался домой, а в самолет муляжи положил для смеха. Вы потом долго зеленых человечков ловили. «Маджестик-12», слыхал? Мы несколько лет смеялись…
– Да кто это мы? Ты мне наконец скажешь, какого государства ты есть сын, или нет, в конце концов? – разразился тирадой старик.
– Ой, извини, что-то я заболтался. Мы – это люди с планеты N, что по вашей звездной карте находится в созвездии Лебедь.
– С какой такой планеты? – не понял старик.
– Слушай, ты в школе учился?
– Ну.
– Ну! С другой я планеты, не с Земли, не из Солнечной системы.
– Погоди, погоди… – внезапно до старика дошло очевидное. – Так ты что, инопланетянин что ли!?
– Да, друг мой. Инопланетянин. Самый обыкновенный, – сказал Вася.
Козлов вскочил со стула, вытаращил на пришельца глаза и попятился к печке. Про инопланетян старик, конечно, слышал и читал, но всегда считал эти рассказы пустыми байками для бездельников. Какие инопланетяне, когда картошка не копана и крыша не чинена? И вот он, живой, сидит напротив, пьет самогон, разговаривает по-русски, а его космический корабль стоит рядом с баней. Для разума старика Козлова, не замусоренного чудесами цивилизации, спокойного и безмятежного, это был внезапный и жестокий удар. Вася, через это книжное и забавное слово «инопланетянин», мгновенно вызвал у старика болезненную ассоциацию с доморощенной нечистью. Старик как будто с лешим или упырем свиделся. Да еще и пили вместе. Как говорится, все смешалось. Козлов хотел было бежать, но ноги подогнулись и перестали слушаться. Он повернулся к образу вождя в углу, поднял руку и… перекрестился. Затем вдохнул побольше воздуха и крикнул куда-то ввысь:
– Чем докажешь!?
Вася тоже перепугался. Втянув голову в плечи и потупив глаза, он сидел неподвижно, только кончики пальцев нервно подрагивали. Старик стоял у печки и косился на ужасного синего гуманоида в грязной майке. Минуло несколько секунд жуткой тишины, разбавленной завыванием ветра в печной трубе и скрипом деревьев за окном. Ужасный синий гуманоид медленно поднял глаза, и тихим голосом проговорил:
– Ты, Иван, меня не бойся. Я же тебя не укушу. Иди сюда, давай выпьем. Я уже скоро улечу, не переживай. Вот посижу еще маленько и улечу. Иди.
– Ноги… Не идут, – промямлил старик.
Вася осторожно встал, налил в стакан самогона и тихо, не делая резких движений, подошел к старику. Протянул стакан. Козлов взял, немного подержал, выпил. На его лбу выступило несколько капелек пота. Вася подхватил старика под руку и заботливо проводил обратно за стол, сам сел рядом. Старик Козлов пребывал в полной прострации. Не помогла даже очередная порция самогона, от которой старик начал отчаянно икать. Инопланетянин Вася суетился вокруг, бормоча что-то успокоительное. Тут же кругами ходил, распушив хвост, Петруха, который, похоже, нисколько гуманоида не боялся, но, понимая важность происходящих событий, а, может быть, и в надежде на очередную кильку, не собирался оставаться безучастным.
Вася от волнения иногда наливал и себе, что, в конце концов, привело к тому, что самогона в бутылке почти не осталось. Этот факт и вывел старика из ступора. Икнув в последний раз, сильно и громко, старик вдруг затих, посмотрел на опустевшую бутыль и совершенно нормальным голосом несколько удивленно произнес:
– Это что же, обратно водка закончилась? – и, немного подумав, добавил: – Обратно надо к Ильичу итить, мать твою!
Про все свои треволнения он словно бы забыл.
– Василий! – обратился он к пришельцу. – Водка-то кончилась, может, слетаем к Ильичу, тут
