должен был пообещать ей, забыть Рене. Она прижималась ко мне и вертелась у меня в руках туда и сюда и достигла таки того, что мой член возбудился. Сладострастие Джованины возбудило во мне новую силу, и я смог сегодня ещё раз, и окунулся в жар её молодого сладкого тела.
Потом мне надо было покинуть мою ненасытную подружку, потому что граф требовал моего присутствия. Наступил как раз день, когда должен был состояться ожидаемый праздничный вечер. Я был занят в приготовлениях к этому событию и должен был позаботиться о всяких разнообразных деталях.
Теперь я опишу впечатлительнейшее и в большой степени самое странное происшествие из всех, которые мне когда-либо приходилось переживать.
Салон был ярко освещён и богато украшен разнообразными искусственными цветами. Всё общество было на лицо. Мужчины были во фраках, женщины в одеждах, соответствующих последнему крику моды. Я опишу коротко их гардеробы, чтоб передать читателю, хоть какое-нибудь об этом представление.
На Лиане было очень дорогое вечернее платье из муара, отделанное сверху и до самых её изящных туфелек для танцев, и до шёлковых чулок, белой кружевной тесьмой. На благородной голове был невероятный убор из страусовых перьев с диамантами. Лиф состоял из сплошных украшений и был глубоко декольтирован. Плотно прилегающая юбка делала бёдра и попку неотразимо привлекательными.
Стела, в жёлто-фиолетовом платье, была элегантна и соблазнительна. Клео была волшебна и пленительна. На её чудесных руках блестели тонкие золотые браслеты. Бланке и Естер были в совершенно одинаковых бальных платьях, из чёрного бархата с большим шлейфом. Единственным украшением на них был шарф кремового цвета, закреплённый на шее. На ногах были атласные туфельки и чёрные шёлковые чулки.
Рене и Мишель – одна в блестящем голубом платье, другая в розовом. Смелые декольте были украшены кружевами и тесьмой. Обе выглядели неотразимо.
Волшебная Одетта второй раз умудрилась предстать в самом невероятном виде. Всё так же, доверяя своей естественной красоте, предстала она в туалете, представляющем вершину умения и сноровки одеть себя и представить на обозрение, и любая, даже самая маленькая деталь платья заслуживала внимания и оттеняла её красоту. Любой мужчина не отказался бы от такой, даже если бы она была вдвое менее красивой. Но Одетта была с головы до ног - само совершенство. Вокруг неё сразу образовался рой сладострастных поклонников.
Начались танцы, начался вечер, с участием сливок общества.
Вдруг лорд подал знак, и музыка остановилась, и пары остались стоять посреди салона. «Мои дамы и господа, - сказал хозяин яхты, - я, к сожалению, обязан сообщить вам об одном обстоятельстве, об одном поступке, направленном против одного из наших товарищей, чьё имя, в ближайшее время вы узнаете. Речь пойдёт о деле, которое нас всех касается и которое разрушает гармонию, так старательно нами здесь поддерживаемую. Как и во всяком деле, мы имеем истца и ответчика, и я прелагаю выслушать обоих и, узнав всё, решить, кто виноват и какому наказанию следует подвергнуть провинившегося. Мы соберём для этого состав суда, место председателя которого я оставляю за собой. Я предлагаю графа Попольски и трёх других в заседатели».
Все были несколько удивлены таким неожиданным поворотом вечера. Никто не понимал о чём идёт речь, и все стояли, молча, и бросали друг на друга вопросительные взгляды. Но все сомнения рассеялись, когда узнали, что истец – капитан Булок, а обвиняемая Рене Дуглас.
Капитан изложил в неуклюжей манере свою жалобу. Он жаловался на поведение девушки, которая отказала ему. Это воспринял он, как личное оскорбление. И такое, по его мнению, взывает к искуплению. Его чувства были глубоко оскорблены и его мужское достоинство поднято на смех.
Рене сидела в углу салона. Она не понимала ещё - была ли это шутка или надо принимать это всерьёз. Должна она плакать или смеяться. Когда её спросили, что она может сказать в свою защиту, улыбаясь, вышла она на середину комнаты и стала отвечать на все вопросы, которые ей задавал лорд. Он же, с большим хладнокровием, играл роль судьи. Опрос длился не долго.
- Мадемуазель, - начал он, - вы слышали предъявленные Вам капитаном претензии? Они справедливы? Вы действительно отклонили его галантные предложения. Если это так, то по какой причине?
- Я отвечу просто, - сказала Рене, всё ещё улыбаясь. Да, действительно я отклонила любовные домогательства капитана. И я говорю это, не скрывая. Что касается моих мотивов, то пусть вас не обманут ваши глаза. Посмотрите только на этого старого идиота. Видели ли вы когда-нибудь более противную физиономию? Нет, не видели! И можете ли вы придумать обстоятельства, в которых я могла бы переспать с этим исчадием ада? Или, может, вы можете представить себе, что я от этого соития, хоть на секунду могла бы забыться в удовольствии?
- Здесь не идёт речь об удовольствии или неудовольствии, мадемуазель. Это не задача нашего суда, выяснять Ваши пристрастия или антипатии. Мы не можем позволить, чтоб капитан, один единственный остался под дождём – я хочу это подчеркнуть – когда все остальные вдоволь приносят жертвы на алтарь нашей, из пены явившейся богини. Когда Вы согласились нас сопровождать в нашей поездке, Вы знали, что мы не только на звёзды собираемся смотреть, но и развлекаться и получать удовольствие по-настоящему; насколько я помню, на бал-маскараде Вы не были такой недотрогой. Поэтому я не могу позволить, чтоб Вы с нашим капитаном, разыгрывали из себя девственницу. Мы живём, чтоб развлекаться и купаться в море удовольствия. Женщины здесь только для любви! Они у нас очень культурны, моя дорогая, и пользуются всеми преимуществами их положения. Они готовы разделить любые удовольствия нашего путешествия. Они смеются, развлекаются, носят шикарные платья и драгоценные украшения, которые мы им дарим. Но когда Вас просят о маленькой услуге, а именно на пару минут отдаться мужчине, а Вы не хотите…
Теперь Рене стало понятно, что ей предъявляют обвинения вполне серьёзно. Поэтому она решила объясниться точнее: «Я ни от чего не отказываюсь! Я только сказала, что я ничего не хочу иметь с капитаном Булок. С любым другим, но не с ним. Пожалуйста, если хотите – с Вами!»
- Об этом должны Вы были подумать раньше. Жребий отдал Вас капитану. И его обвинение справедливо. Вы должны ему принадлежать. Суд решает, что Вы должны просить извинения у капитана и удовлетворить все его желания - да, я повторяю, все его желания. Вы меня поняли, мадемуазель?
- Никогда! – воскликнула Рене, и смело подошла к лорду. – Никогда я не буду ему принадлежать!»
- Это Ваше последнее слово? – спросил лорд.
-Да, это моё последнее слово! – зло сказала Рене и села рядом с Мишель.
- Хорошо, мадемуазель, - продолжал его превосходительство, - случай требует разбирательства. Судьи возвратятся, чтобы вынести приговор.
Суд заседал минут двадцать в курительном салоне. Присутствующие болтали в это время и шутили по поводу. Мишель просила Рене не сопротивляться. К ним подошла Одетта и сказала Рене: «Ты глупая, почему ты не уступишь? Сделай ты приятное этому Булоку. Это не постыдно! Или ты думаешь его инструмент хуже, чем у других? Я не могу понять тебя! Если ты хочешь знать – это всегда одно и то же – что один, что второй.
- Глупость! – ответила Рене, и украдкой взглянула на меня. – Это твоё мнение! Но я знаю, что это не одно и то же Мне отвратителен этот старый козёл!
- Хорошо, - отвечала Одетта, - я не желаю тебе зла, но ты посмотришь, что будет! Тебе понравится капитан. Он получит тебя любой ценой. Он насильно возьмёт тебя. Это будет чудесное развлечение.
- Посмотрим, - ответила Рене и сжала кулаки.
В это время вошёл президиум, рассмотревший все обстоятельства дела. Я должен сказать, что и представить себе не мог, чем это могло закончиться. Громко и отчётливо лорд произнёс приговор: «Мы все, единогласно решили, что поведение мадемуазель должно быть наказано. Наказание будет приведено в исполнение, если мадемуазель, сейчас же не согласиться выполнить всё то, что от неё требуется. Единогласно мы определили следующее: Мадемуазель, как плохо воспитанная и капризная, должна быть наказана, как родители наказывают своё нерадивое дитя. Она должна быть побита, и каждый гость должен дать ей три удара по обнажённой попке. Тогда она, может, поймёт, что такое быть капризной.
Рене не верила своим ушам. Как окаменевшая стояла она безмолвно. Капитан Булок, пользуясь моментом, подошёл к ней и схватил её за руки, чтоб она не сопротивлялась.
Лорд вышел и тут же возвратился в сопровождении своего камердинера Тома, громаднейшего негра. Этот, очевидно, хорошо знал своё дело и, увидев Рене, извивавшуюся в руках капитана, сразу же понял, что он должен делать и только спросил: « Эта?»
Лорд кивнул головой. Том подошёл к Рене схватил её за тонкие запястья и сказал капитану: «Всё в порядке, сер!»
Капитан отпустил её руки, а Том внезапным движением забросил Рене к себе за спину. Напрасно она отбивалась. Негр держал её очень крепко. Один из членов суда чтоб она не дёргалась у Тома на спине, тоже схватил её за руки. Лорд задрал юбку до самой головы, и, под тонким элегантным бельём, взгляду открылись чудные тайны красавицы. Они сводили с ума и будили у зрителей распутные мысли.
- Вы первый, - сказал лорд капитану, - как обиженный должны начать.
Капитан не заставил просить себя дважды. Он подошёл к Рене положил руку на её трусики и легонько похлопал её по ягодицам. Потом внезапно его жёсткие пальцы вонзились ей между ног. Рене неистовствовала, но её сопротивление было бесполезно. Она была зажата, как в тиски, и все её усилия вызывали только смешки присутствующих.
С умением и сноровкой, каких я никогда не предполагал в капитане, стянул он с девушки трусики до самых колен. Обозрению явилась чудесная попка, от вида которой самый равнодушный мужчина мог прийти в возбуждение. Капитан Булок, как разъярённый жеребец, чуть не сошедший с ума, уставился на сияющую красоту. Он стащил с себя штаны и бросился на свою жертву. У Рене совсем уже не осталось сил, и она не могла оказать никакого сопротивления, Бедная девочка почти потеряла сознание, в то время как капитан удовлетворил свою похоть. Жадными глазами, наблюдая представление, зрители пришли в состоянии, которое трудно описать. Не было пропущено ни малейшей детали этого драматичного происшествия. Наконец, Рене, почти без сознания отнесли в её каюту.
Глава 13
АППЕТИТ ПРИХОДИТ ВО ВРЕМЯ ЕДЫ
Но это было не последнее удивление, которое мы испытали в этот вечер. Страсти уже были разбужены. И, конечно же, лорд и его друзья не хотели ограничиться только этим, многие желания требовали удовлетворения после такого представления. Наш хозяин, улыбаясь, сказал, что оголённые попки имеют прекрасные формы и подобные игры хочется продолжать ещё и ещё, и наши дамы, конечно, должны способствовать такому развлечению.
- Вы должны быть наказаны за грехи ваши в прошлом и за то, что вы ещё совершите в будущем, - закончил свою речь лорд.
Мужчины приняли это предложение с воодушевлением, в то время как дамы громко протестовали. Некоторые
И это вовсе не перевод, верно?
И вообще, мне не понравилось.