Сын Солнца. Памяти Виктора Цоя

дальше...

  А ведь это сам Бог! Образ далёкой звезды в творчестве Цоя – это образ Бога. Но чаще этот образ присутствует у него в виде нашего Солнца. Ведь Виктор Цой – это настоящий солнечный поэт. У него много-много раз отображается в песнях этот великий космический образ.

  Огромное большинство нас, людей, самые настоящие гордецы и безбожники. Наши сознания, даже жёстко упакованные в панцири религий и идеологий, не могут отыскать в сём мире Единства.

          РАССКАЖИ МНЕ О ТЕХ, КТО УСТАЛ
          ОТ БЕЗЖАЛОСТНЫХ УЛИЧНЫХ ДРАМ
          И О ХРАМЕ РАЗБИТЫХ СЕРДЕЦ
          И О ТЕХ, КТО ИДЁТ В ЭТОТ ХРАМ.

  Таких уставших от нескончаемых и надоевших драм – великое множество. Достаточно поглядеть в глаза наших стариков. Да и не только стариков...

  Жажда! Духовная жажда человеческих масс:

          МЫ ХОТЕЛИ ПИТЬ, НЕ БЫЛО ВОДЫ.
          МЫ ХОТЕЛИ СВЕТА, НЕ БЫЛО ЗВЕЗДЫ.

  Не было воды – это значит, что не было знаний и веры.
  Не было света и звёзд – не было Бога (Единства) в наших душах.

  Из этого тупика трудно выбраться. А непомерное самомнение и гордость – сиречь сон разума – рождают чудовищ разрушения и смерти.

          СТОЙ! ОПАСНАЯ ЗОНА! РАБОТА МОЗГА!

  И этот мозг уже наработал столько дикой жестокой жути и разной вреднейшей дряни, что, кажется, уже и невозможно это варево расхлебать. Даже в продвинутых сознаниях это скверное наше бытийное положение вызывает порой безверие и апатию:

          СНОВА СОЛНЦА НА НЕБЕ НЕТ,
          СНОВА БОЙ, КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ,
          И, МНЕ КАЖЕТСЯ, СОЛНЦЕ –
          НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СОН.

  Цой, как по-настоящему глубокий и серьёзный поэт, путём особого сосредоточения – поэтического вдохновения – получал словесно-музыкальные образы из коллективного общечеловеческого сознания. Да-да – не из бессознательного, а именно из СОЗНАНИЯ!  Потому что бессознательное – это вообще-то привычное для нас с детства обыденное наше механистическое сознание, которое поминутно рождает на планете Земля неисчислимое количество всяких глупостей и даже тяжких преступлений.

  Такое вдохновенное состояние хорошо знакомо каждому без единого исключения поэту. Просто мы слишком редко ставим перед собой цели сосредоточиться на вечном и великом, а куда чаще сосредотачиваемся на преходящем и мелком… А поскольку все мы существуем в поле замаскированного под сознание бессознательного, то, бывает, и сам поэт до конца не понимает, о чём он сочиняет стихи...

  Понимал ли свои песни Цой? Я думаю, не до конца, но понимал. Хотя это не так уж важно, ибо конкретный человек в обыденной реальности и человек в образе своего творчества могут совершенно отличаться. Создаваемый или рождаемый образ часто совсем не зависит от своего творца. Так, обшарпанный и невзрачный с виду приёмник может транслировать из себя чудесную по красоте музыку. И наоборот, дорогущий и крутой агрегат может поливать нас какой-то злобной и поганой какофонией. Тут всё дело не во внешнем виде приёмника и не в его мощности, а в настройке.

  Вот как выразил поэт Цой одно из подобных своих размышлений. Оно не очень-то обрадует нас позитивным смыслом. Пока не обрадует:

          Я СИЖУ И СМОТРЮ В ЧУЖОЕ НЕБО ИЗ ЧУЖОГО ОКНА
          И НЕ ВИЖУ НИ ОДНОЙ ЗНАКОМОЙ ЗВЕЗДЫ.
          Я ХОДИЛ ПО ВСЕМ ДОРОГАМ И ТУДА И СЮДА,
          ОБЕРНУЛСЯ – И НЕ СМОГ РАЗГЛЯДЕТЬ СЛЕДЫ...

  Это безысходность...  Почти уныние...  И почти отчаянье...

  Но любым человеком движет мечта. Мечта о чём-то лучшем, чем есть сейчас, а порой мечта о великой правде и о всеобщем вечном счастье:

          А МНЕ ПРИСНИЛОСЬ: МИРОМ ПРАВИТ ЛЮБОВЬ,
          А МНЕ ПРИСНИЛОСЬ: МИРОМ ПРАВИТ МЕЧТА.
          И НАД ЭТИМ ПРЕКРАСНО ГОРИТ ЗВЕЗДА,
          Я ПРОСНУЛСЯ И ПОНЯЛ – БЕДА...

  Да, беда... Общая беда, не единоличная. У единоличников часто никакой беды нет и в помине – они купаются в кайфе и благе, и знать ничего не желают о какой-то там придуманной беде всяких презренных ничтожеств и жалких лузеров. Только лишь высокое сознание может «напялить» на свою душу общую человеческую рубашку. И тогда:

          СИНЕЕ НЕБО ДА СОЛНЦА КРУГ,
          ВСЁ НА МЕСТЕ, ДА ЧТО-ТО НЕ ТАК.

  Что-то не так, ребята! Не по-божески...

    А зачастую и не по-людски...

  Но ведь кто-то должен искать свет для всех! Кто-то должен иметь бодрствующее, не спящее человеческое сознание. Пусть этих бодрствующих совсем немного, но они были и есть. И конечно будут! Потому что их не может не быть. Не всем нравится тупо спать и сосать в экстазе свой материалистический индивидуальный палец:

            НАШИ РЕКИ БЕДНЫ ВОДОЙ,
            В НАШИХ ОКНАХ НЕ ВИДНО ДНЯ,
            НАШЕ УТРО ПОХОЖЕ НА НОЧЬ,
            НУ А НОЧЬ – ДЛЯ МЕНЯ.

  Всё так же бедны верой-водой реки нашей духовности. Всё так же наши якобы окна – научно-религиозные парадигмы – закопчены тленом вековых предрассудков и самого настоящего неразумия. Наше утро, оно же деятельное сознание, похоже на сонную тёмную ночь. И оно продолжает рождать чудовищ искусства, науки и техники...

  Но поэт взял на себя ношу не дремать и не клевать носом! Ночью он пишет свои стихи и сочиняет музыку:

          У МЕНЯ ЕСТЬ ДОМ, ТОЛЬКО НЕТ КЛЮЧЕЙ,
          У МЕНЯ ЕСТЬ СОЛНЦЕ, НО ОНО СРЕДИ ТУЧ,
          ЕСТЬ ГОЛОВА, ТОЛЬКО НЕТ ПЛЕЧЕЙ,
          НО Я ВИЖУ, КАК ТУЧУ РЕЖЕТ СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ...

  Увидевший луч в тучах или рассвет за горизонтом уже не сможет молчать. Его святая обязанность – будить спящих беспробудным вековым сном. Он должен тормошить их. Он обязательно попытается вывести этих несчастных из их жалкого омороченного состояния:

          НАШЕ БУДУЩЕЕ – ТУМАН,
          В НАШЕМ ПРОШЛОМ – ТО АД, ТО РАЙ,
          НАШИ ДЕНЬГИ НЕ ЛЕЗУТ В КАРМАН,
          ВОТ И УТРО – ВСТАВАЙ!

  Будущее не ясно. Есть только надежда на лучшее. Вера… В прошлом же – жёсткая разделённость даже в возвышенных религиозных представлениях. Там нет единства... Там или рай – для немногих избранных, или ад – для подавляющего большинства. И хотя денег мы сообща накопили столько, что ни в какой карман они точно не влезут, счастья это нам не принесло. «Вот и утро – вставай!»

  И тогда придёт герой! Может быть, последний... Или последний на тот момент:

          А ОН ПРИДЁТ И ПРИВЕДЁТ
          ЗА СОБОЙ ВЕСНУ,
          И РАССЕЕТ СЕРЫХ ТУЧ ВОЙСКА.
          А КОГДА МЫ ВСЕ ПОСМОТРИМ
          В ГЛАЗА ЕГО,
          НА НАС ИЗ ГЛАХ ЕГО
          ПОСМОТРИТ ТОСКА.

          А КОГДА МЫ ВСЕ ПОСМОТРИМ
          В ГЛАЗА ЕГО, ТО УВИДИМ В ТЕХ ГЛАЗАХ
          СОЛНЦА СВЕТ.

  Сначала тоска... От осознания тяжести своей миссии. Потому что трудно быть затиснутым в этот трёхмерный и совсем не лёгкий мир, где всё меняется не так уж скоро, и порой мучительно трудно… Потом же – солнечный свет! Или божественный свет! Ведь герой – это человек, осознавший себя не жалким бесправным рабом слепых сил природы или диктата непонятного бога, но – Сыном Солнца, Сыном Единого Бога!

  И Виктор Цой оправдал своим ошеломляюще-талантливым и позитивным творчеством это высокое звание – Сын Солнца!

          ОН НЕ ПОМНИТ СЛОВО «ДА» И СЛОВО «НЕТ»
          ОН НЕ ПОМНИТ НИ ЧИНОВ, НИ ИМЁН.
          И СПОСОБЕН ДОТЯНУТЬСЯ ДО ЗВЁЗД,
          НЕ СЧИТАЯ, ЧТО ЭТО СОН.

  Не помнить ни «да», ни «нет» – нужно для того, чтобы избежать диктата устоявшихся догм и определений. Не помнить ни чинов, ни имён – необходимо для выхода из-под власти привычных авторитетов, многие из которых явно ложные. А способность дотянуться до звёзд, не считая это сном – есть способность обрести Бога в своей душе. Или, другими словами, найти путь к настоящему счастью и Единству.

  Правда, потом он добавляет:

          И УПАСТЬ, ОПАЛЁННЫМ ЗВЕЗДОЙ
          ПО ИМЕНИ СОЛНЦЕ...

  Да, это жестокий мир. Здесь вечного ничего не бывает. Всё рано или поздно будет разрушено, чтобы уступить дорогу следующему творению.

  А чтобы показать другим людям свет Солнца (Бога), необходимо иметь духовную память об этом Солнце:

          СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ – В ОСЛЕПИТЕЛЬНЫХ СНАХ...

  У Цоя, по-видимому, такая глубинная память в душе была. И она просачивалась через его человеческую ограниченную сущность, чтобы воплотиться в его песнях (не во всех песнях, но во многих).

  Ведь кроме как на Бога в нашей душе, больше нам надеяться не на кого и не на что:

          В НЕБЕ НАД НАМИ ГОРИТ ЗВЕЗДА,
          НЕКОМУ КРОМЕ НЕЁ НАМ ПОМОЧЬ
          В ТЁМНУЮ, ТЁМНУЮ, ТЁМНУЮ НОЧЬ...

  Это без комментариев! И так всё здесь ясно.

  Но поэта одолевают сомнения. Правильно ли его поймут или превратно? Может быть, действительно в его творчестве обнаружат лишь «прикольные песенки»? Он задаётся таким вопросом и получает из своей души следующий  ответ:

          ПЕСЕН, ЕЩЁ НЕНАПИСАННЫХ, СКОЛЬКО?
          СКАЖИ, КУКУШКА, ПРОПОЙ.
          В ГОРОДЕ МНЕ ЖИТЬ ИЛИ НА ВЫСЕЛКАХ,
          КАМНЕМ ЛЕЖАТЬ ИЛИ ГОРЕТЬ ЗВЕЗДОЙ? ЗВЕЗДОЙ...

  Итак, звездой!.. Гореть звездой ему суждено, а не лежать тяжёлым и бесполезным информационным камнем где-то на выселках человеческого сознания. Такова его судьба, пропетая ему таинственной судьбой-кукушкой.

  А жить в сознании, пусть в частичном и неполном, но в сознании, очень трудно… Порой даже невыносимо трудно:

          Я УСТАЛ ОТ ЧУЖИХ ГОРОДОВ,
          Я УСТАЛ КОЛОТЬ ЭТОТ ЛЁД.
          Я ХОТЕЛ БЫ УСНУТЬ, НО НЕТ ВРЕМЕНИ СПАТЬ.
          И ОПЯТЬ ЗА ОКНАМИ НОЧЬ,
          И ОПЯТЬ ГДЕ-ТО ЖДУТ МЕНЯ,
          И ОПЯТЬ Я ГОТОВ ИДТИ, ОПЯТЬ...

  Города – это гордость человеческих душ, делающая эти души чужими друг для друга. Лёд – оболочки этих замёрзших душ, божественный пламень в которых едва теплится и не может самостоятельно растопить толщу льда. Поэт тоже хотел бы немного поспать, забыться, но у него нет для этого времени. Его время истекает, и он спешит:

          ЗАМЁРЗШИЕ ПАЛЬЦЫ ЛОМАЮТ СПИЧКИ,
          ОТ КОТОРЫХ ЗАЖГУТСЯ КОСТРЫ.

  Нужно разбить лёд! Нужна сила для этого, божественная сила! И поэт просит:

          СОЛНЦЕ МОЁ – ВЗГЛЯНИ НА МЕНЯ,
          МОЯ ЛАДОНЬ ПРЕВРАТИЛАСЬ В КУЛАК,
          И ЕСЛИ ЕСТЬ ПОРОХ – ДАЙ ОГНЯ.
          ВОТ ТАК...

  Он сделал всё, что смог. Судьба более не оставила ему времени. Лёд пока так и остался не разбитым. Он лишь слегка треснул в некоторых местах.

    Пришло время отсюда уходить, и его уже зовут:

          НО СТРАННЫЙ СТУК ЗОВЁТ: «В ДОРОГУ!»
          МОЖЕТ СЕРДЦА, А МОЖЕТ СТУК В ДВЕРЬ.
          И КОГДА Я ОБЕРНУСЬ НА ПОРОГЕ,
          Я СКАЖУ ОДНО ЛИШЬ СЛОВО: «ВЕРЬ!»

    Верь! И больше ничего. Это главное слово.

    И вот уже она – старуха с косой:

          А ПОТОМ ПРИДЁТ ОНА.
          СОБИРАЙСЯ, СКАЖЕТ – ПОШЛИ,
          ОТДАЙ ЗЕМЛЕ ТЕЛО...
          НУ А ТЕЛО НЕ ДОПЕЛО ЧУТЬ-ЧУТЬ,
          НУ А ТЕЛУ НЕДОДАЛИ ЛЮБВИ.
          СТРАННОЕ ДЕЛО...

  Как и многие по-настоящему значимые поэты, Виктор Цой ушёл от нас очень рано. Почему так делается, никто не знает… Возможно, чтобы не дать агрессивной среде растворить осколки сознания в душе поэта? Чтобы он не деградировал под тяжестью земных невзгод, и чтобы его творчество осталось в памяти людей именно на взлёте, а не в стадии падения? Кто знает...

  Но ведь жизнь продолжается! И слишком жалеть о недопетом не стоит – допоют другие. Круговорот же земного бытия вбирает в своё колесо прах, а вечная душа ему не подвластна:

          КРАСНАЯ, КРАСНАЯ КРОВЬ –
          ЧЕРЕЗ ЧАС УЖЕ ПРОСТО ЗЕМЛЯ,