Поэт из рода Тербервилей

прием и роскошное угощение считается у них только то, когда гости напоены допьяна", - свидетельствует Герберштейн. Однако он же утверждает, что в царствование Ивана III большинству московитов разрешалось вкушать вина и меды только по церковным праздникам. Исключение составляли, по словам Герберштейна, дружинники великого князя.
К тому же сам автор чуть ниже сообщает нам, что первым напитком для всех русских от мужика до царя является «терпкий и приятный» kvas, который вовсе «не хмелен», в то время, myod занимает лишь второе место.
Эх, были ж времена, когда русские люди принимали на грудь пенные меды! Чудный, полезный, насыщенный витаминами напиток (употребляемый в умеренных дозах, разумеется)! Так, что здесь я автора решительно не понимаю и ответственно заявляю, что на тогдашнюю действительность он гнусно клевещет! Да и нечего на Россию пенять, коли добрая старая Англия в то время не просыхала.
В доброй старой Англии 16-17 веков народ, включая женщин и детей, жажду утолял исключительно элем или сидром, которые по градусам были вполне сопоставимы с нашим квасом. Духовенство - на то есть документальные подтверждения - баловалось в тех же целях кларетом, а многие, от презренных актеров до аристократов - импортным вином.
Вспомним-ка сэра Томаса Мора, попросившего казнить его через утопление в бочке с мальвазией. Или о «яблоне Шекспира» близ местечка Бидфорд в Уорикшире. Почитатели таланта выдающегося драматурга стекались толпами, чтобы посмотреть на памятное дерево, под которым молодой Вилли, как утверждают, набравшись яблочного эля, нередко оставался ночевать, ибо был неспособен встать на ноги.
А что сообщают нам шекспироведы о причинах, усугубивших смертельную болезнь гения? Приехали к нему, говорят, в Стратфорд гости: Бен Джонсон и Мартин Дрейтон, хозяин накрыл для дорогих друзей стол, ну, выпили лишку, и Шекспир, подцепивший накануне простуду, так и не оклемался.
Ладно Шекспир, а вот помянутый только что Бен Джонсон прямо писал земляку шотландцу Драммонду, что любит грешным делом заложить за воротник. А Марло, Кид, Нэш и старый греховодник Грин разве не прославились своим беспробудным пьянством? Здесь уместно вспомнить и Роджера Мэннерса, пятого графа Ретленда, посетившего летом 1603 года с дипломатическим поручением Копенгаген. До нас дошли воспоминания шокированного графа: датские вельможи только и делают, что пьянствуют, да еще заставляют пьянствовать иностранных гостей. Ну, совсем как у нас – «ты меня уважаешь?»
Развивая тему пьянства, напомню, что в Северо-Западной Европе, от Франции до Германии вплоть до 19 века бытовали поговорки: "Пьет как швед", "Буянит как швед". Речь шла о шведских морячках, напивавшихся до изумления в балтийских и североморских портах и устраивавших там настоящие побоища.
А не заглянуть ли нам, кстати, в капитальный труд "История Европы"? Читаем в третьем томе этого многостраничного произведения, что 16 век в Германии называли "веком пьянства"; что тогда же в благословенном южном Провансе потребление вина равнялось 1-2 литрам на человека в день; что в описываемую эпоху в Западной Европе стали усиленно гнать и пить "горячие вина": коньяк во Франции, шнапс в Северной Германии и Нидерландах, малагу, мадеру, портвейн в Испании и Португалии, также разные там мозельвейны, рейнвейны и эльзасские вина на западе и юге германских земель. О виски в Британии скромно умолчу.
А что это я всё про лицемерный Запад? Обратим-ка взоры на правоверный Восток, где Коран запрещает мусульманам употреблять виноградное вино. Вот что еще в начале XV века записал в своем дневнике кастильский дипломат Руй Гонсалес де Клавихо, побывавший в Самарканде в гостях у самого Тамерлана: "И на этом пиру сеньор (Тамерлан) приказал пить вино и пил его сам... Вино они (слуги на пиру) подают до еды столько раз и так часто, что (пирующие) делаются пьяными, и для них праздник не праздник и веселье не веселье, если они не напьются допьяна... А если кто не хочет пить, говорят, что он оскорбляет сеньора, так как все пьют по его воле. И даже большие чаши наливают доверху и никто не смеет недопить..."
Наконец, лет через сто после визита Тербервиля в Московию английский лекарь Сэмюэль Коллинз, побывавший как в Речи Посполитой,  так и в Московском царстве, сделает следующее заключение:"Они (поляки) преданы пьянству больше, нежели русские, и так беспокойны бывают пьяные, что у всех почти дворян остаются на теле рубцы, которые они носят как знаки отличия, приобретенные в битвах Вакховых" (т.е. в пьяных драках).
Так что мы по части выпивки выглядим "ничуть не хуже" остальных. Подводя промежуточный итог, считаю, что Тербервиль, упрекающий нас в алкоголизме, абсолютно не убедителен.
Далее, однако, следует более серьезное обвинение.

«Распущенный дикарь, он мерзости творит
И тащит отрока в постель, отринув срам и стыд.
Жена, чтоб отомстить, зовет к себе дружка,
И превращается в содом дом честный мужика.»

Про жену я пока умолчу. А насчет содомского греха замечу, что такое дело среди простолюдинов-московитов случалось, хотя и в чрезвычайных обстоятельствах. Так, историки сообщают, что в 1552 году в условиях затянувшейся осады русским 150-тысячным войском Казани имели место «случаи разврата», выражавшиеся в том, что старослужащие пользовались услугами воинов помоложе. Ежели говорить о персоне Иоанна Васильевича, то кое-кем, начиная с Н.М. Карамзина утверждается о гомосексуальной связи царя с его прислужником Федором Басмановым. В то же время, как говорят, Грозный этим делом особо не увлекался.
Но ведь и в Англии обстановка была не такой уж идиллической. Разве лирический герой шекспировских сонетов не признается в любви к женоподобному lovely boy? Разве не обвиняли Кристофера Марло в гомосексуальных связях? Разве не шептались о странной привязанности братьев Бэконов, Френсиса и Энтони, к мальчуганам? А Его Величество король Иаков I разве не питал слабости к аристократам-тинейджерам – графу Пембруку (не помню, какому по номеру) и первому графу Монтгомери?
Про общую половую распущенность англичан времен династии Тюдоров Тербервиль почему-то молчит! Но разве король Эдуард VI Тюдор не умер в нежном возрасте от «испанской болезни»? Об английском простонародье той эпохи и говорить нечего - например, как свидетельствует британский исследователь П. Экройд, 40% жителей графства Эссекс состояли под судом по обвинению в сексуальных правонарушениях!
В 16 веке стольный град Лондон много раз страдал от эпидемий чумы. По подсчетам, эпидемии уносили до 14% жизней столичных жителей. Англиканские священники в своих проповедях утверждали, что чуму насылает Господь за "содомские грехи" лондонцев. Что ж, ихним попам виднее, и не должно Тербервилю на московитов пенять, коли английская физиономия крива.
Обратимся к москвитянкам (я не боюсь этого слова) в изображении Тербервиля: они-де и «склонны к плотскому греху», и щеки-де у них немыты, но зато нарумянены, напомажены и набелены «известкой». Все как на подбор носят на груди кресты, а в ушах серьги. До нашего писателя-дипломата некий анонимный англичанин в 1557 году оставил следующее наблюдение о русских женщинах: «Они так намазывают свои лица, что почти на расстоянии выстрела можно видеть налепленные на них краски». Ну что ж, сермяжная правда в приведенных строках имеет место (быть).
Дошла до нас из лохматого X века даже новгородская берестяная грамота, написанная мужней женой своему полюбовнику: что же ты, сокол ясный/голубь сизый, забыл свою козочку? В гости не ходишь, носу не кажешь? А щеки-то с губами у меня, между прочим, червлёны, бровьми-то я, яко и прежде, союзна... Токмо прелюбодейство - явление глобальное, не расейские дамы первые, не оне последние. Однако судили тогдашние англичане наших женщин, исходя из представлений, характерных для английского общества той эпохи. В то время обильная косметика на лице англичанки однозначно свидетельствовала о том, что ее носительница – шлюха. За исключением, конечно, королевы-девственницы, которая после 40 лет начала так мазаться, что даже на парадных портретах ее черты как бы скрывала белая маска. Послы иностранных государств, аккредитованные при английском дворе, в посланиях своим суверенам иронизировали по поводу внешности первой леди Англии, лицо которой, дескать, покрыто «белилами как штукатуркой». При этом и все придворные дамы Елизаветы I вынуждены были следовать монаршему примеру.
Что до распутства дам, то и в этом интересном деле вряд ли мы были впереди Европы всей: в той же Англии деревенским девкам дозволялось жить с дружками. Предварительно молодые должны были объявить, что ежели отношения у них заладятся, они впоследствии заключат брак. Общеизвестно, что графиня Мэри Сидни-Пембрук, будучи замужем за стареньким графом-импотентом, умудрилась родить двух крепких сыновей – помянутых выше Уильяма Герберта, графа Пембрука, и Филипа Герберта, графа Монтгомери. Скромно умолчу об английских леди, дамах полусвета, разбитных горожанках и труженицах из сословия йоменов, воспетых первоклассными английскими поэтами и относящихся, увы, к категории «жриц любви» (вспомним пресловутую Смуглую леди шекспировских сонетов, здорово смахивающую на тогдашнюю куртизанку Эмили Леньер). А что до немытости щек расейских барышень, так Тербервиль имел дело главным образом с представительницами низших слоев русского общества. Он сам в одной из эпистол признает, что жены прикованы к «вонючей печи» и продают свои тела, чтобы оплатить «долги мужей». Как отмечает шотландский купец Флетчер, «есть у них грубый обычай… а именно тот, что муж, разлюбивший жену, или по какой-либо другой причине, может идти в монастырь и постричься в монахи под видом благочестия, и, таким образом, оставить жену, чтобы она заботилась о себе сама, как умеет». Таких брошенных жен на Руси поджидали сводни, определявшие бедняжек в публичные дома, коих немало было на севере России, рядом с факториями английских купцов.
Между прочим, известный английский импрессарио шекспировского времени Филип Хенсло содержал в лондонском предместье театр «Роза», а рядом с ним – дом свиданий «Малая Роза».
Так что – им можно, а нам нельзя? К слову, пытливый англиканский священник Ричард Джеймс (XVI-XVII века), составивший нечто вроде русско-английского глоссария, сохранил для нас нецензурное отечественное слово того времени, которое для его английского уха звучало как priyobonna – так называли на Руси девушек, потерявших невинность до брака. Не в силах перевести термин на английский язык, священник решился разъяснить его значение латинскими словом antefututam (уже имевшая половую связь).
Некоторый бальзам, однако, льет на мои душевные раны иностранный "турист", он же архидьякон Павел Алеппский, побывавший в Московии в 1654-1656 годах. "Знай, - пишет он кому-то, - что женщины в стране московитов красивы лицом и очень миловидны; их дети походят на детей франков, но более румяны..."
Ладно, с пьянством и развратом мы разобрались. Что дальше? А дальше самое святое – православная вера, над которой глумится Тербервиль.

На Идолов кадят, а Бог у них забыт,
Святой Никола на стене