Безобразно-весеннее пьяное небо.
Под таким мы обычно поем и грешим.
Я иду по земле, улыбаясь нелепо,
Под окраинный рокот бегущих машин.
На облезлом театре облезли афиши,
Их облезлые кошки гуртом отпоют,
Провожая глазами с заржавленной крыши
Наш окраинный, тихий, заречный уют.
Здесь давно не нацедят пивко из-под крана,
Над которым и пена - что манна в раю.
Не пророчат свершенья подъемные краны,
Не дают по рукам гопоте и ворью.
Против Солнца Икары не смотрят на карты,
И "Икарус" едва проползает маршрут.
На пропахшие куревом школьные парты
Выдает урожай ученический труд.
Но куда тебе дни и труды Гесиода,
Диалоги Платона, сократовский слог,
Ломоносова штиль и Державина ода,
Если "жи" или "ши" написать ты не смог.
Весто "жизнь" пишем "шизнь", шизануто-открыто
К неземной высоте из родимых широт
Мы стремимся в цари при посредстве корыта,
Но корыто разбито, и вдаль не плывёт.
Словно рубль, в цене опускается "тройка".
Птица-тройка, тебе Перестройка - обрыв.
Мы в густой пустоте балансируем стойко,
Голубые глаза наркомански открыв.
Вроде край позади, но мы ходим по краю,
По скабрезному краю отрезка [EB],
И когда же весна к нам придет, я не знаю.
Нет такого вопроса в унылом ЕГЭ. |
