ВРУНЬКА-ВЕРУНЬКА
Жила себе на этом свете,
Ни много и не мало лет
Одна курносая девчонка.
Аж целых двенадцать лет.
И вы можете представить,
Ученая все знала наперед.
Где, как и что поставить,
Как сад растить и огород.
А если даже, очень врала,
А ведь, могло такое быть,
То виду она не подавала,
Она могла серьезной быть.
А если даже попадалась,
Вздыхала очень тяжело:
- Ну, как же вы заврались,
Ай-яй, как вам не повезло.
Зато люди голову ломали:
- Мы как же соврать могли?
И долго озабочено стояли,
Своей не поднимая головы.
Затем они рукой махали:
Настали нынче времена,
Взрастили, сеяли, пахали,
И были не плохие семена…
Но девчонке, хоть бы что:
Их разыграла: ну и пусть,
И получилось так смешно,
Сразу разлетелась грусть.
И всё же ей тоже тяжело,
Я всё прекрасно понимаю,
Так врать ребята - нелегко,
Сам врал, и потому я знаю.
Здесь природный нужен дар,
Нам грешным, где его занять?
А попался, нелепейший удар,
Так лучше - никогда не врать.
И Господь шельму метит,
Ведь так в народе говорят,
Щедро сыплет конопушки,
И по всему лицу они роят.
А тех, у Веры, и не счесть,
И не случайно все совпало.
Не будь то месть иль лесть:
Она бы в сказку не попала.
И старушки, вот болтают:
- Знать, девчонка не в себе,
И хоть мудро «заливает»,
А однако, тут быть беде».
Так всё оно и получилось,
И не зря в народе говорят:
- Пусто дыркой обратилось
И так обозначило свой ряд….
Раз Вера пошла по грибы,
И дубы называет осиной.
Те крестят с опаской лбы,
А маму назвала дубиной.
И мама, тяжко вздохнула:
- Доченька, тебя обманули,
Осинки без ветра дрожат,
А дубы богатырями стоят.
И спутать их вовсе нельзя,
Ты засорила дочурка глаза.
А Верунька, глаза закатила,
- Такой вот меня, ты родила.
Как сяду я здесь на пенек:
Святую я правду сказала,
И буду сидеть весь денек
И мамаше на дом указала.
А матери сильно обидно,
Что её дочка такая растет:
От обиды и неба не видно,
Но кто же её горе поймет?!
Без мужа дочку растила
Порой и себя, обделяла.
И жизнь бывала не мила,
Но дочка горя не знала.
Уже минуло десять лет,
Как муж ушел и сгинул.
И с тех пор его всё нет
Пропал, иль их покинул.
А слухи, разные, ходили,
Один страшней другого,
И даже что-то находили,
А кто сказал - нет такого.
Вдруг откуда ни возьмись,
А старичок ей объявился:
- Да ты, голубка, не тужись,
И вся слезами не залейся».
Играет улыбка в его бороде,
И весь он сияет от счастья:
Здесь места не будет беде,
Мы вигом развеем ненастье.
А сам дед сухенький такой
И не подумать, что весомый,
Но очень добрый и простой,
Да как родничок – веселый.
С ним и солнце улыбнулось:
Развеяло тревожную грусть,
Словно ребёнок, проснулось,
От небесных избавилось пут.
Здесь и Веру осенило:
Неспроста такая сила,
Что волшебнику дана,
И сошла она с пенька:
- Ах, дедочек наш родной,
Мы тебя с утра заждались,
Где ж ты ходишь стороной?
Мы еле-еле повстречались.
Так, и сыплется враньё
Да что в пустое решето:
Там, слышно, прибывает,
А туда глянешь - пусто!
И волшебник это знает,
Всё с улыбкою молчит,
И не часто так бывает,
Пусть дочурка говорит.
И котенка ей в подарок,
Всего пушистого он дал:
- Вот маленький рысенок,
Он, без мамы бы пропал.
И по солнечной полянке,
Ребятки носятся вдвоем,
Все катаются по травке,
Всё за солнечным лучом…
Слушал дед прекрасно,
Он, и без мамы это знал:
- Всё понятно и всё ясно,
Но теперь и час настал.
- Я забираю вашу дочку,
У меня пусть, погостит.
Еще рано ставить точку,
Коль не ясно, где болит.
Но душа ведь излечима,
С умом тут надо подойти,
И еще она легко ранима,
Надо ключик к ней найти.
Сильно Вы и не горюйте,
Этот ключик мы найдем,
И слезинки зря не лейте,
А мы, пожалуй, и пойдем!
И как шагнули за колоду,
Сразу лес всех проглотил.
Через ключик, через воду,
Их след воды не замутил…
И хоть деду верила свято,
В слезах заявилась домой.
Обещала деду не плакать,
Но мамы не бывает такой.
А людей не коснулась печаль,
Даже как-то спокойнее стало,
Им Веру нисколько не жаль,
И будто вовсе ее не бывало.
Только друг её Гоша скучает:
Гоше, скучно без Веры расти,
Ходит к маме и все докучает,
Хочет в лесу Веруньку найти.
Весело дразнится эхо в лесу:
- Гоша, привет я тебе принесу.
Только в закате теплое лето,
А дружку привета все нету.
Сидит мальчишка скучает
И дома очень тоскливо ему.
Но волшебник всё замечает,
Взял и подсел вдруг к нему...
- Похоже, что я заблудился,
И дорогу не смог я найти:
Не знаю, как тут очутился,
А домой одному не пройти.
Незаметно я сбился с дороги.
И сокрушенно рукою махнул:
Всё несут не туда меня ноги,
И где я с тропинки свернул?
- Не печалься дедуля, не надо, -
Так утешает, мальчишка его:
Тебе родничок вот в награду,
Чистой водицы испей из него.
Взял берестяною кружкой
И бережно деду её подает.
Чтоб глади ее осторожной.
Не вспугнуть - не пролить.
Ожила природа мгновенно
И солнце засияло в лучах,
Звон нарастал постепенно,
И добро лучилось в глазах.
А живое - оно всё понимает,
И мимо добра, не пройдешь.
И, в жизни, так ведь бывает,
Что посеешь, то и пожнешь.
Ты достоин славы, мальчишка,
И стучит доброе сердце в тебе:
Похвально, что ты не лгунишка,
Почувствуй чистую силу в себе.
К Гоше рукой прикоснулся:
Возликовала природа вокруг,
В лучах мальчишка светился,
Разрастался светящийся круг.
Но на мгновенье споткнулся,
Стал чарующий свет угасать.
И к дедушке снова вернулся.
А добрую силу как не узнать.
И Гоше открылась сразу
Эта тайна незримая нам,
Она не для нашего глаза,
Живёт по лесам и полям.
Эта трава крепче железа,
Оно для неё - что молоко.
А вот, от пули, от сглаза
И увидишь ты всё далеко.
И даже откроются клады
Золота, не касайся рукой,
Тебе оно просто не надо
Счастье - в сердце твоем.
И жизнь не меряй годами:
А сколько ты сделал добра.
Добро ведь вечное с нами,
А зло не доживет до утра.
И о Вере ты не печалься,
Веру надо ещё воспитать.
Добро - в сердце родится,
Его не купить, не занять.
А зверюшки, что малые дети,
И на добро отвечают добром.
Они - великий учитель на свете,
Мы тоже когда-то, это поймем.
И в воде отразилась Врунька,
Сейчас Веру трудно, так звать.
Добрый рысенок с ней Ромка,
И Боря, нашедший в ней мать.
Он суётся, губами в ладошки,
И так просит умильно поесть,
Разъезжаются лосиные ножки,
И всё норовят в чашку залезть.
С ним обедает и Ромка
Кот, совсем уже герой.
Оттесняет тот лосенка
И шипит порой змеёй.
Ну а мама, всегда мама.
Лишь бы детям хорошо:
- Подолью вам, если мало,
Только ешьте - не спеша.
Сиротинушки-детишки,
Ну попробуй им соври.
Ведь они ещё малышки
И не знают слова «ври».
Оно ведь и не нужно
Надо как-то отвыкать,
Это даже и не сложно
Им не надо это знать.
Где поели, там уснули,
Убаюкал крепкий сон,
Рысёнок там мурлыкал
Говорил всё сказку он.
Говорил своей он маме,
И Борьке, другу своему,
Во сне весь разметался.
И очень сладостно ему.
А звери ходят осторожно,
Чтоб детей не разбудить.
Мешать им невозможно!
Трудно деток не любить.
Не дремлет мудрая ворона,
Зорко смотрит всё вперед:
- Не замечу - старая попона,
Вдруг разбудят, вот народ!
Слетит, поправит ветку,
То скорей, опять на сук.
Спите, милые, вы детки,
А сердчишки тук да тук.
И улыбается волшебник,
Видение - радостно ему:
- Держи! На Гоша, пряник,
Только равных нет тому.
Порасписан он волшебно:
И где найдёшь ещё такой.
Так и суетятся ребятишки,
Вокруг движутся - гурьбой.
Повернул его - тут Вера,
А вот так - лосенок вдруг.
Тут еще рысенок Ромка,
Всё ходит весело вокруг.
Ты снеси в подарок маме,
Торопись, порадуй ты её.
Им до встречи еще рано,
Но все же - жалко мне её.
Здесь вот ягоды лесные,
Тут грибы, а также мёд.
Все припасы, да лесные
Тебе медведь и донесет!
И загрузили под завязку:
Тот тропинки мимо прёт
Норовит всё мимо сказки:
Миша прёт, как в огород.
- Нет Потапыч, так не надо,
Ты нас, людей, поуважай,
А мы дадим тебе награду,
Да пригласим, на урожай.
Всё сделай друг, как надо!
Так вразумлял, его старик:
- Или мед вам не в награду?
Тут и гонор Мишин сник.
Врассыпную все собаки
Поразбежались, кто куда.
Все без драки побежали,
Раз медведь пришел сюда.
Мужики сидят, по хатам
А бабы сразу под кровать:
- Ох, дадим мы супостатам,
Да если будут нас искать.
Но трусишек, не искали:
Посидят пусть до темна,
Чтоб штаны не намочили,
А иначе, конечно срамота.
А со временем, и стихло,
Даже скучно, всё пошло.
А про Веру и не слышно,
И ждет вестей опять село.
А Георгий лечит травкой,
Так в народе все зовут его:
И с бумагой и без справки,
Он известен очень далеко.
Дом открыт и даже ночью:
Ну и надо же такому быть,
Сам ведь вровень с печью
А ведь умеет народ лечить.
Всё судачат так старухи,
Но идут ведь на поклон:
- Мы старухи – вековухи,
А силен ведь, хоть зелён.
Но и тут не без злодея:
Знает лихоимеца село.
Калистратку да злодея,
Ветром в лес, и занесло.
Тот баловал ружьишком,
Бывал и на руку нечист.
Были и темные делишки,
Только не был он речист.
Где его, какой дорогой
Когда в село, и занесло?
Этого - никто не ведал
Все это было так давно.
А тот держался на отшибе,
От людских подальше глаз.
Не любил он солнца в небе,
Порчу слал да людям сглаз.
И был еще он кровожаден,
По нему бы – кровь рекой.
До пыток страстно жаден,
Мог удавкой, мог и рукой.
Его даже звали людоедом,
Но никто не подтверждал.
Кто сказал, никто не ведал,
А Калистрат тот не болтал.
Лишь ехидно улыбнется
Нос крючком: из бороды,
А лицо злодея остается
Без движений - без беды.
И не лицо - скорее маска,
А только нет страшней её.
И с чертями свистопляска.
Наказанье, глянуть на нее.
И вдруг в чаще оказался,
Но совсем не просто так.
Медвежоночек попался,
И в петле скулит простак.
Пусть плачет и канючит,
Вдоволь умоется в крови,
Калистратка всех научит:
- Ты громче мамочку зови.
Тут понаставил я капканов,
Здесь я сам сижу с ружьем.
И, медведей, как тараканов,
Мы всех со света изживем.
И ружье рукой он гладит,
Да в предчувствии крови.
И к стрельбе его уж ладит,
Веселее! Маленький, зови!
И на цепях сидят медведи,
И в петле, в крови малыш.
И ружье давно на взводе,
Плохо старый, ты шалишь.
Звери на крик сбежались
И не знают, как им помочь.
Ведь и раньше попадались,
Будь то день, а чаще - ночь.
И под выстрел Вера стала,
Лег под ноги Ромка вдруг.
Борька бьет вора в мочало:
И смешалось всё вокруг.
И молча бьются насмерть,
Всё замелькало - не понять.
Однако, силенок маловато,
А только, где же их занять?
Тут ворона с целой стаей,
Пух летит и сыплется перо:
- Все мы в битвах побывали.
От ее бойцов вокруг черно.
А сила черная со злодеем,
Её героям трудно одолеть
Но всё равно мы одолеем.
Так на цепи ревёт медведь.
Он порвал усильем звенья,
Хоть и лапы сразу в кровь.
И с капканом всё везенье,
Герой обрел свободу вновь.
Калистратку сгрёб он в кучу,
И ногой его, скорей в капкан,
- А вот сейчас, злодей, научим,
Да коль момент такой настал.
И петлей охотника опутал,
А лапой ухватил за бороду.
Чтоб тебя никто не спутал,
Я по селу вражину поведу.
И так в село, герои заявились,
И было здесь на что смотреть.
Все люди добрые дивились:
- Вот так умный, - хоть медведь.
Потапыч всех с поклоном
Пригласил сойтись на сход.
Чтобы осудили все злодея,
Раз опозорил людской род.
Калистрат, конечно, трусил.
Стал совсем никчемный он.
Жалкий и трясся, и уросил,
И всё позабыл на свете он.
А сиротки, что былинки.
Им, и злодея также жаль:
- Не оставим мы пылинки, -
Злой мужик один кричал.
А другой - огня побольше,
И злодея, пятками в огонь,
Пусть пляшет и подольше,
Ведь заслужил же кару он…
Тут волшебник объявился,
Прервал весь жаркий спор.
Он сам ко времени явился:
Не огонь, вода и не топор.
На вид поставлю лиходея
Сразу же, на околице села,
Чтоб плевали все в злодея,
Может, и еще нужда была.
И как пень трухлявый,
Чтоб стоял он на показ.
И даже стон визглявый
Исполнялся как приказ.
Все на том и порешили:
В этот день и тот же час,
В пень злодея обратили,
Стал он людям на показ.
Теперь народу праздник:
Все гуляют - и стар и мал.
А хозяйки да в заказник
Гостям припасы подавай.
Но ударили вдруг струны,
Залилась во всю гармонь,
Гуляет люд наш русский,
И вот теперь его не тронь.
Лихо пляшут тут медведи,
Они все хромые, как один:
Но ничего, ведь мы соседи,
И мы теперь на том стоим.
А ворона да в платочке,
Стала бабка – хоть куда!
- Сюда рюмочку, и точка,
И салатик двигайте сюда.
А всего и не расскажешь,
Зато места хватило всем.
И чудеса те не покажешь,
А обидишь, то насовсем.
А герои наши с мамой,
Все вокруг неё гурьбой:
С мамой, самой – самой,
Мы к тому всё и ведем.
Семья теперь большая.
Надо детям где-то жить,
И волшебник всё решая
Чудеса пошел вершить.
Домик вырос, точно в сказке,
И второй такой не сотворить.
Было всё здесь по подсказке:
И чтобы героям легче жить.
А вокруг взметнулись ели,
И ближе к дому вырос сад.
И на чудо-ели птицы сели:
И теремок гостям был рад.
И на радостях наш Борька
В лицо стал Веру целовать.
Где веснушек было сколько,
И веснушки стали исчезать.
- Ты глянь, красавица какая!
Тут восхитилась даже мать:
- Ты моя волшебница лесная,
Тебя Вера, просто не узнать!
Роман, как самый главный,
Первым двинулся в жилье.
Буду я жилец исправный,
И если я хозяин, то всё мое!
Наведу я здесь порядок.
И всяку нечисть изведу.
Будет в доме да достаток,
До ума всё сам и доведу.
А под крышей вижу место,
Тот теремок, конечно мой.
Чтобы не было нам тесно…
Вот Роман хитрец какой.
Вот так, всё и порешили,
Как и где да будут жить.
Только, видно, поспешили,
А надо в деле не спешить.
И волшебник расставил
Сразу точки все над И.
- Я место там еще оставил,
И вскоре гостя ты прими.
Он, к Светлане обращаясь,
Тут маму по имени назвал.
- Я для Вас теперь стараюсь,
Взял и гостя к вам позвал.
Он служивый да радивый,
Веселый и вовсе не дурак,
Ко всему еще - правдивый,
Ему цена рубль - не пятак.
Вы по ходу разберётесь,
Сами, где да что да как,
Да, глядите, и сойдетесь,
А я загостился тут и так.
Пред народом поклонился,
Всех светом ярким озарил,
Потом взял и растворился,
А людей счастьем одарил.
И зажил народ счастливо.
Ценя то волшебное тепло,
Зажил богато и красиво,
И то тепло до нас дошло.
Если скажете, что мало,
Так то волшебное тепло.
Кому мало и не достало,
Значит, время не пришло.
17 октября 2000 г. |
