Они там режут без навокаиновой блокады,
Как раньше говорили по-живью.
И режет кто, все коновалы, конокрады,
Всех можно мерить по местному жулью.
Там килькой заплетая милый хвостик,
Из кучи неумеренной толпы,
С разгона высунет товарка тонкий носик,
И крикнет громко: все, иду на ты.
Я умная, училася в Сорбоне, иль в Кембридже,
Какая вам печаль.
А папа рыбаком служил в затоне, а мамочка крутила календарь,
Все отмечала сроки от путины, кормила трех неумных братанов.
Нет у меня любить вас без причины,
Хоть мне уже за двадцать, ох, годков.
А может быть того, немного больше,
Но я вам не обязана ничем.
Не сладится, тот час умчуся в Польшу,
Уеду, не грожусь, а на совсем. |