Ночами я грею руки в своём холодильнике.
Однажды утром меня забросят туда же –
безрукого.
По удивлённой, застывшей мимике,
составят картину ухода:
Пойман на краже
каким-то ужасным потомком царя Хаммурапи,
тут же наказан,
собственно – маслом картина.
В моём холодильнике
в каждом отсеке по бабе,
а то и по две, закомканных воедино,
чтоб уместились.
Я их не выбрасывал – нет.
Тысячи лет, как чужих, но всё же – хранил.
Менялись эпохи, народы, хвосты комет,
а я, что ни ночь, пополнял запасы чернил
за скопом наклеек,
присосок,
магнитных картинок
и жёлтых, корявых записок
себе от себя же.
Урчит мой убийца,
забабленный вкрай холодильник,
Смотрю на него,
и глажу. |
