Тринадцать лет я не был здесь.
Пусты и поле, и душа,
Сад облетел почти что весь,
Последний лист опал, шурша,
Со вздохом: «Auf wiedersehen!»
Там, наверху, среди ветвей
Корзинка хрупкая видна –
Жилище иволги, но в ней
Уж не споёт для нас она
Как прежде: «Auf wiedersehen!»
Калитки скрип давно затих
Там, где прощались мы с тобой,
Я помню трепет губ твоих
И голос словно неживой,
Шептавший: «Auf wiedersehen!»
Покой и вера далеки,
И свет в глазах моих потух,
Но будет смерти вопреки
Извечно услаждать мой слух
Твой возглас: «Auf wiedersehen!»
Пусть тело отдано земле,
Мы духом в небо воспарим.
И вновь звучит в рассветной мгле,
Борясь с отчаяньем моим,
Святое «Auf wiedersehen!»
Palinode
Still thirteen years: 'tis autumn now
On field and hill, in heart and brain;
The naked trees at evening sough;
The leaf to the forsaken bough
Sighs not,- 'Auf wiedersehen!'
Two watched yon oriole's pendent dome,
That now is void, and dank with rain,
And one,- oh, hope more frail than foam!
The bird to his deserted home
Sings not,- 'Auf wiedersehen!'
The loath gate swings with rusty creak;
Once, parting there, we played at pain:
There came a parting, when the weak
And fading lips essayed to speak
Vainly,- 'Auf wiedersehen!'
Somewhere is comfort, somewhere faith,
Though thou in outer dark remain;
One sweet sad voice ennobles death,
And still, for eighteen centuries saith
Softly,- 'Auf wiedersehen!'
If earth another grave must bear,
Yet heaven hath won a sweeter strain,
And something whispers my despair,
That, from an orient chamber there,
Floats down, 'Auf wiedersehen!' |
