До сих пор стоят, обуглены, пни –
Не утешить: смерть, мол, смертью поправ.
Это поле под Москвой чуть копни –
Зазвенит металл очковых оправ.
Позабыв латинских буковок вязь –
Древо истин оплела, как лоза, –
Прилипали к чёрным мушкам, слезясь,
Устремлённые на запад глаза.
Вместо скрипки лёг приклад на плечо,
Вместо мела пальцы сжали цевьё.
Небеса заштриховал паучок,
Будто судьбы им недолгие вьёт.
С четырёх сторон ударят враги,
Кроме почвы с небом – выхода нет.
Смертоносными мазками сангин
На снега ложится братский портрет.
Не оставлен тот рубеж был никем
Из живых. А мертвецов жгли дотла.
И навстречу «мессершмиттов» пике
Плыли души, уходя из котла.
Всё твердили затихающий хрип,
Что исторгла помертвевшая плоть.
И мольбы услышав тех, кто погиб,
Пожалел Россию, видно, Господь.
|
