В 1995 году Леонард Коэн писал об этой песне: "Я бы поставил ее во главу списка собственных любимых песен. У этой песни -- десятки и десятки куплетов, которые я писал на протяжении многих лет. Обычно я переписываю песни подолгу, по многу лет иногда. Я продолжаю стараться раскрыть то, что пытаюсь сказать. Я знаю, что если остановлюсь слишком скоро, то дело закончится лозунгами."
"Dance me to the end of love"- началом этой песни была история про то, как в концлагере еврейский оркестрик играл для людей, которые шли в газовую камеру... и там играла скрипка. В концлагерях струнные оркестры заставляли играть, пока людей убивали..."
И ещё:
"Любопытно, как начинаются песни, поскольку в происхождении каждой есть какое-то зерно или семя, которое тебе кто-то передает, или мир тебе его вручает, и поэтому процесс написания песни так таинственен сам по себе. Вот эта появилась из того, что я где-то слышал или читал, или знал, что в лагерях смерти возле крематориев -- в определенных лагерях смерти, то есть -- заставляли играть струнный квартет, пока происходил весь этот ужас, и то были люди, кому этот ужас тоже предстоял. И они играли классическую музыку, пока их собратьев-заключенных убивали и сжигали.
Поэтому вот эта музыка -- "Скрипкою пылающей к себе меня веди"-- означает, что там есть красота окончательного оформления жизни, конец этого существования и элемент страсти вот в этой консумации. Но язык здесь -- тот же, каким мы пользуемся, сдаваясь своей возлюбленной, поэтому песня... Не имеет значения, будет ли кто-нибудь знать весь генезис этой песни, поскольку язык в ней -- из того же источника страсти, он сможет обнять любую страсть" (интервью радио CBS 26 августа 1995 года).