Порой мне хочется башкой об стену
в отчаянье с разбегу звездануть,
а иногда стеклом по слабым венам,
закрывшись ночью в ванной, и …уснуть
блаженным сном невинного ребёнка
и на работу вовсе не пойти,
начальницей где вздорная бабёнка –
я у неё давно уж не в чести…
Наверно, потому, что не умею,
как остальные, задницу лизать
подобно раболепному лакею.
Мне роком предначертано дерзать,
творить, не пресмыкаясь перед бабой,
будь хоть она семи пядЕй во лбу!
И кажется решительной, но слабой,
способной лишь на чванство-похвальбу.
Но творчество и честность не в почёте –
такие вот настали времена
в моей стране, а также на работе,
но кажется довольною страна.
Сдавила горло мне петля кредита –
нет ни копейки, чтоб семью обуть
и приодеть…
Спасибо, что хоть сыты,
и перебьются, может, как-нибудь
они без обуви и без одежды –
а если голы, дома пусть сидят,
пока ещё есть проблески надежды
на то, что, может быть, вознаградят
меня когда-то по итогам года …
Уж я тогда куплю обувку всем,
и вот тогда ненастная погода
не испугает больше их.
Совсем…
Работал я, считай, почти задаром,
и только лишь хватало на еду.
Я делал кучу дел пердячим паром,
я думал: вот чуть-чуть и упаду…
Жена сказала: – Слушай! Сколько можно
с детьми нам голяком существовать?
Эх, дорогой…
Какой же ты ничтожный!
Прощай же и не вздумай нас искать!
Они ушли, и тут через неделю
…со мною рассчитались.
До копья!
Душа и сердце вмиг повеселели –
налаживаться стала жизнь моя!
Я расплатился с банком за квартиру,
ботинки и костюм себе купил,
коньяк купил, любимого зефиру,
а пармезану я купить забыл!
И побежал бегом за пармезаном,
и вдруг откуда ни возьмись трамвай.
И я, хотя и не был очень пьяным,
забыл, дурак: на рельсах не зевай!
Не знаю, где был ангел, мой хранитель.
Наверное, был занят сильно он.
И мне в раю сказал Творец-Спаситель:
– Какой ты недотёпа-охломон…
Квартира есть, японские ботинки,
удача есть на жизненном пути.
И не беда, что нет жены-блондинки –
ты и получше мог потом найти… |
