1.
От совершенства — мы потомства ждём,
Чтоб красота сияла в мире вечно!
Так роза, умирая майским днём,
В бутонах расцветает безупречно.
А ты влюблёный в жар своих очей,
Своим огнём себя изводишь снова.
Но голод лишь становится острей,
Там, где обилье радовать готово.
Бесспорно, ты всегда украсишь пир
В честь юности, устроенный весною,
Но, в собственном бутоне скрыв эфир,
Как скряга, усыхаешь над казною.
Мир пожалей, иль красоту и стать
Вдвоём с могилой будешь поедать.
2.
Когда морщины, через сорок зим,
Прочертит на челе Фортуна злая,
А юности наряд, что так любим,
Износится, в лохмотья превращаясь,
Что сможешь ты тогда сказать в ответ,
Куда богатство нежное девалось?
Ведь у запавших глаз, где блёклый свет,
Ни яркости, ни силы не осталось.
О, ты достоин был бы похвалы,
Ответив ,,Вот, прекрасный мой ребёнок,
Он оправданье для седой главы,
Наследовал красу, и смехом звонок!"
В тот миг ты стал бы снова молодым,
А старость улетучилась, как дым.
3.
Своим лицом любуясь в зеркалах,
Скажи ему:,,Пора создать другое,
Пока красив и свежесть не ушла,
Чтоб женщин мог порадовать собою."
Ведь, где найти ту девственную плоть,
Что пахотой твоей пренебрегла бы?
Где тот безумец, чья к себе любовь
Потомству появиться не дала бы?
Ты зеркало для матери своей:
Её апрель и луч воспоминаний;
И ты, взглянув на собственных детей,
Увидишь время юности, мечтаний.
Но память может и закрыть свой счёт:
Умрёшь один — и образ твой умрёт.
4.
Прелестный расточитель, даже мот,
Зачем нелепо тратишь ты наследство?
Ведь облик только займ тебе даёт,
Чтоб красоту использовал как средство.
Ну, почему усердно прячешь клад,
Который щедро выдала Природа?
Да, нищий ты, хоть сказочно богат,
Так глупый ростовщик не ждёт прихода.
С одним собою сделку заключив,
Обманываешь лишь себя, мой милый,
Но, от Судьбы наследство получив,
Что сможешь ты оставить за могилой?
И в чём, скажи, повинна красота,
Когда она в темнице заперта?
5.
Тончайшею работою часов
Был создан образ твой неповторимый,
И те ж часы — тираны всех веков —
Уносят красоту в простор незримый.
Так лето продвигается к зиме,
Которая сразит его в финале:
Застынет сок растений в полутьме,
Цветы умрут на снежном покрывале.
А если сок цветка не сохранён,
Как жидкий арестант в простом флаконе,
То красота исчезнет, словно сон,
О ней не вспомнят в ледяном сезоне.
Эссенция когда ж сохранена,
То и зима бывает не страшна!
6.
Зиме холодной, грубой не позволь
Сковать в тебе, весны бурлящей соки.
Наполни сладостью сосуд любой,
Пока у красоты не вышли сроки.
Ты должен осчастливить вкладом тех,
Кто облик твой оценит совершенный,
Чтоб позже, разлетался детский смех
И беззаботный, и благословенный.
Ведь умножая образ в десять раз,
Во столько же становишься счастливей.
И где старуха-Смерть отыщет лаз,
Когда ты в десять раз неуязвимей?
А значит, своенравие убей:
К чему красою вскармливать червей?
7.
Когда с рассветом, набирая мощь
Светило голову вздымает гордо,
Касаясь жаром скал, морей и рощ,
То целый мир склоняется покорно.
И днём, пока на холм небесный свой
Оно стремится молодым мужчиной,
Всяк смертный, очарованный красой,
Любуется блистательной картиной.
Когда ж под вечер, с верхней точки гор,
Уходит Солнце дряхлым шагом в старость,
То даже те, кто предан, прячут взор:
Нет сил смотреть, что от него осталось.
Сейчас ты в полдне, но умрёшь, как день.
Пусть сын тебя продолжит, а не тень.
8.
Ты сам, как музыка, но почему
Тоскуешь, если струны зазвучали?
Со сладким сладость не ведёт войну,
Так отчего при радости печален?
Не потому ли, что аккордов ряд
Напоминает брачные союзы,
А ноты, укоряя говорят,
Что ты презрел супружеские узы?
Послушай: струны слаженно поют,
Как муж любезный и его супруга,
И вместе с их ребёнком создают
Аккорд прекрасный счастья друг для друга.
Когда ж звучит всего одна струна,
То лишь тоска и боль её слышна.
9.
Ужель печаль какой-нибудь вдовы
Тебя толкает к одинокой жизни?
Но если же умрёшь бездетным ты,
То целый мир склонится в горе тризны.
Он, как вдова, начнёт скорбеть тогда —
Потомства нет, а этого что хуже?
Ведь утешеньем женщине всегда
Глаза детей, когда грустит о муже.
Да, мот сорит деньгами, но они
Лишь переходят на другое место;
А годы красоты все сочтены,
И Времени не предъявить протеста.
Но кто убийство сам в себе ведёт,
Любви другим, конечно, не даёт.
10.
Стыдись! Не говори, что ты влюблён —
Уловка не настолько безобидна.
Да, верно: ты любим, обожествлён,
Но сам не любишь, это очевидно.
Всё потому, что ненавидишь так,
Что уготовил для себя преграду.
Свой храм готов разрушить, будто враг,
Которому за слом вручат награду.
О, стань другим, чтоб мысли я сменил!
Пусть доброта — от гордости избавит,
Чтоб только нежность придавала сил
Идти к любви, которая всем правит.
Меня услышь, и ради вечных дней,
Ты награди красою сыновей.
|
