81.
Я ль эпитафию сложу тебе,
Иль ты цветы опустишь мне в могилу,
Но образ твой останется в строке,
Где Смерть утратила былую силу.
Бессмертье обретёт твоя краса,
Меня же заберёт к себе гробница
И будешь ты запечатлён в веках,
А я исчезну — времени частица.
Но памятником станет мой сонет!
Его прочтут другие поколенья,
И о тебе заговорят в ответ,
И возродишься в это же мгновенье.
Моё перо убило Смерти страх,
Ты в людях, как дыханье на устах.
82.
Нет брака между Музой и тобой,
А значит, не узнаешь ты позора,
Читая авторов, которых рой,
Чьи мысли о любви похуже сора.
Твой ум блестящ, ему под стать краса!
Раз у меня ты не находишь фразу,
Которую шептали небеса,
Стихи чужие ты листаешь сразу.
О, делай так всегда, моя любовь!
Пока риторикой, занявшись жадно,
Тебе поэты угождают вновь,
Я честность поднесу свою отрадно.
Ведь краску грубую наносят те,
Кого румянец злит в твоей щеке.
83.
Не знал, что ты нуждаешься в хвале,
Поэтому не пел я дифирамбы,
Ведь истину не пачкают в золе,
Чтоб поэффектней выступить у рампы.
Да, славить я твой образ не спешил,
А дал постичь абсурд стихосложенья,
Пиитов тех, кто, выбившись из сил,
Нелепости плетёт для прославленья.
И пусть молчанье ставишь ты в вину,
Но так велит любовь моя святая:
Раз слов о красоте не нахожу,
То пошлою строкой не оскорбляю.
Твой каждый глаз способен больше дать,
Чем два поэта вместе рассказать.
84.
Ты — это ты. Точней кто назовёт?
Черты лица, бесспорно, уникальны!
Природа только раз шедевр плетёт,
Где свет души и облика зеркальны.
Возможно скажут: плохо то перо,
Что не добавит завитка из лести.
Но друг лишь тот, кто уберёт его,
Здесь украшательство в разряде мести.
Пусть копию твою создаст поэт,
Да не ухудшит совершенство звоном.
Тогда прославит он себя навек,
А стиль его признают эталоном.
Но если лесть твоей душе мила,
То лишь фальшивкой станет похвала.
85.
Моя больная Муза всё молчит
В то время, как достойные пииты,
Златым пером твой прославляют вид,
Где строки тонкой лестью перевиты.
Поэты хвалят мой же идеал!
А я, как неуч повторяю:,,Верно..."
Про каждый гимн, сонет и мадригал,
Которые изыскано манерны.
Но как бы ни была пышна их речь,
Я добавляю трепетное слово,
Которое в моём лишь сердце есть:
,,Люблю,"— но молча, и неслышим снова.
Пусть в тех стихах восторженность и пыл,
Но ты цени того, кто полюбил.
86.
Ужели правда, что талант чужой
К тебе — трофею, курс свой устремляя,
Стал для меня могильною плитой,
Наружу больше мысль, не выпуская?
А дух его, с поддержкою теней,
Сумел отнять саму воможность речи?
И я умолк, как робкий соловей
Грустя, что вновь тобою не замечен.
Нет, ни соперник, ни его друзья,
Что в сговоре с тенями веселятся,
Молчать бы не заставили меня,
Тем более, их фокусов бояться.
Но опустел я и мой стих — немой:
Украл поэт прекрасный образ твой.
87.
Прощай! Я не могу тобой владеть.
Ты тот алмаз, что мне не по карману,
Который вправе красотой гореть,
Чья недоступность углубляет рану.
А подарить себя — лишь ты мне мог!
Иначе, как богатством обладаю?
Но нет во мне тех качеств, видит Бог,
Чтоб дар хранить, и ценность возвращаю.
Ты, иль не знаешь стоимость свою,
Иль ошибаешься в моём значенье,
Но разведя дороги, проявлю
Особую настойчивость в решенье.
Мне слишком долго снилось, что король,
Теперь, проснувшись, ощущаю боль.
88.
Когда меня захочешь принижать
Заслуги передав на осмеянье —
То сторону твою приму опять
И помогу нарушить обещанье.
Я слабости свои так изучил,
И так сумею выставить пороки,
Чтоб строгий свет, тебя лишь оценил,
Когда расстаться нам прикажут сроки.
Пусть порицают — буду только рад!
Ведь я люблю, а значит без сомненья,
Во всём, один и стану виноват,
Чтоб ты имел двойное уваженье.
Да, жертвою любовь моя сильна!
Будь сто невзгод — всё выдержит она.
89.
Из-за чего уйти желаешь ты?
Я на себя возьму все пргрешенья:
Скажи ,,хромой" — споткнусь без хромоты,
Ведь беззащитен пред твоим решеньем.
И о себе сам распущу молву
Любовь моя, тех не найдёшь ты красок;
Знакомство скрою, боль не покажу,
Застыну, как чужой, в обличье масок.
Отныне людных мест я сторонюсь,
Где красотой ты вносишь оживленье,
И даже имя прошептать боюсь,
Чтоб вдруг не выдать голосом волненье.
Клянусь — себя хочу я изменить.
Кого не любишь ты, мне грех любить.
90.
Раз ненавидишь и весь мир с тобой,
То не воюй со мной наполовину —
Теперь срази, объединясь с Судьбой,
Но не последним стань ударом в спину:
Не возвратись, когда у сердца стук
С печалью справится, забыв о боли,
Так бурной ночи прибавляет мук
Дождливый день в своей капризной роли.
И той последней каплею не будь,
Которая переполняет чашу,
Ударом первым стань, вбивая в грудь,
Всю боль разрыва и потерю нашу.
Чтоб понял я, вот худшая из бед —
Тебя лишиться — здесь сравнений нет!
|
Света, спасибо.