111.
Претензии Фортуне предъяви,
Богиню обвиняй в моих проступках.
Она велела прожигать все дни
В публичных выступлениях и шутках.
Отсюда жизнь отмечена клеймом:
Ведь кисть красильщика верна приказу.
Лишь ты, жалея сердцем и умом,
Поможешь измениться — вижу сразу!
О, как послушный, скромный пациент,
Я буду пить настои для леченья.
И никакая горечь и момент
Не встанут на пути выздоровленья.
Так пожалей меня, мой милый друг,
Лекарство — жалость — выше всех услуг.
112.
Любовь твоя и нежность без границ,
Сотрут на лбу моём следы позора.
Что мне за дело до глумливых лиц,
Злых языков и ненависти сора?
Ты для меня — весь мир! А потому
Стань зеркалом, где все мои поступки.
Добро цени, плохое ставь в вину,
Чтоб понял я, как жизнь и счастье хрупки.
Пусть канет в бездну мнение других!
Свой острый слух, змеиный, затворяю
Для критика, льстеца и тех иных,
Которыми давно пренебрегаю.
Твой отпечаток так глубок во мне,
Что свет померк и пусто на земле!
113.
Тебя оставил я, и с этих пор,
Мои глаза переместились в душу.
И отказались видеть, мне в укор,
Огромный мир: и небеса, и сушу.
Не получает сердце от очей
Ни красоты цветка, ни прелесть тела.
Душа глуха к мельканию теней,
А зрение в измене преуспело.
Теперь, хоть низость взору предстаёт,
Иль чудо расцвело под небесами,
Всё — море, горы, ласточек полёт —
Глаза твоими наградят чертами.
Душа так переполнена тобой,
Что очи лгут грешно наперебой!
114.
Ну, как понять: моя душа пьёт лесть,
Что коронована тобой однажды,
Иль лгут глаза, придумывая весть,
Из-за алхимии любовной жажды?
Пожалуй, взор. Он может из теней
Создать прекрасный образ херувима,
Который станет копией твоей,
Сверкая, как лучи, неотразимо.
Да, виновата лесть в моих очах!
Душа её по-королевски выпьет
Из чаши, подносимой при свечах,
И благородно похвалой осыплет.
Но коль питьё отравлено, мал грех:
Глаза увидят первыми твой смех.
115.
Как лжёт строка, оставленная мной:
,,Тебя любить сильнее невозможно!"
Но я не знал причины основной —
И рассуждал весьма неосторожно.
Я позабыл про Времени сверх-власть
Что перед ним склоняются короны!
А красота, и молодость, и страсть
Ему послушны, хоть несут уроны.
Да, Время — грандиознейший тиран!
Не даст сказать:,,Сейчас люблю сильнее".
Иначе превращается в обман,
То завтра, что прекрасней и острее.
Любовь сравнил я с пышностью цветка,
Она ж — бутон, раскрывшийся слегка.
116.
Препятствиям не быть, их не найти
Для близких душ, стремящихся к друг другу!
Любовь не то, что рушится в пути,
Меняет курс иль тащится по кругу.
Любовь — огонь, маяк в кромешной тьме!
Она и в бурю непоколебима,
Укажет путь блуждающей ладье
Звездою став, чья мощь необъяснима.
Пусть Время ей безжалостно сотрёт
Тон губ, волос и всю красу цветенья,
Любовь себя достойно пронесёт
До самого последнего мгновенья.
А если уличат во лжи меня,
То нет любви, как нет ночей и дня!
117.
Да, обвиняй меня! Я пренебрёг
Заслугами твоими и вниманьем,
А от любви нарочно был далёк
И не спешил обрадовать признаньем.
Как часто становился я чужим
И Времени дарил своё объятье,
Чтоб парусом нестись под ветром злым
От глаз твоих, где плавало проклятье.
Пусть, в обвиненья впишишь ты мои
Свои обиды, свитые догадкой.
Все недовольства на прицел возьми,
Но не стреляй из ненависти сладкой!
Ведь я всем этим доказал сполна,
Насколько же любовь твоя сильна.
118.
Как, для того чтоб вызвать аппетит
Употребляют острые приправы;
Во избежанье хвори, хоть претит,
Используют лекарственные травы;
Так я, насытясь прелестью твоей,
Решил испробовать огонь полыни,
Отвергнув доброты святой елей
И не маметив собственной гордыни.
Такое отношение к любви —
Лечить болезнь, которй не бывало, —
Ведёт к беде, и можно хворь найти,
Поскольку снадобье отравой стало.
А потому, как верен твой урок:
Лекарства от любви всегда не впрок!
119.
Какое зелье пил из слёз Сирен,
Тех перегонных колб исчадий Ада,
Когда надежду я менял на плен,
А в проигрыше видилась награда?
Как сердце не сумело указать
На пагубность распутного влеченья,
Ведь вылезали из орбит глаза
В безумной лихорадке наслажденья?
О, вред страстей! Но пользу нахожу:
Цветок привитый лишь растёт пышнее.
Разрушена любовь, её сложу,
Она взойдёт и краше, и мощнее.
Я возвращаюсь, пристыжённый вновь,
И втрое ярче расцвела любовь!
120.
Возможно, боль, что причинил мне ты,
Теперь на пользу. Да, я понял точно,
Что должен гнуться от своей вины,
Поскольку нервы не из стали прочной.
Когда тебя терзает мой обман,
И в пламя Ада душу вновь кидаешь,
То кто я буду, если не тиран,
Ведь знаю муки те, что ощущаешь.
Так пусть напомнит горестная ночь,
Какие раны наносила ревность,
Чтоб смог бальзам раскаянья помочь
Тебе, как мне тогда твоя душевность.
Теперь одной мы связаны виной,
Но грех оплачен, если ты со мной.
|