Мне иногда настолько плохо
в своей квартире быть одной,
что я общаюсь с тишиной,
как с человеком.
Вот дурёха!
Когда же стёкла запотеют,
тогда рисую я в окне
всё, что взбредёт мне в тишине,
и радуюсь своей затее.
Но чаще я в анфас и в профиль
портрет рисую наглеца,
точнее даже, подлеца,
который поиграл и бросил,
влюбив меня в себя коварно…
Всё так, хоть верь ты, хоть не верь;
а сам махнул, наверно, в Тверь…
Ну, и катись! Да хоть в Локарно!
Из глаз портрета слёзы льются;
стекает по щекам вода.
Зачем уехал в никуда?
Не собираешься вернуться?
Как шторм неистовый ворваться?
В дверях меня поцеловать,
упасть со мною на кровать,
чтоб вновь любовью заниматься?
Но знаю – не случится чуда,
а если и случится вдруг –
я не прощу тебе подруг
твоих; про них я не забуду.
|
С твоего благословения.
Но не зверь тот,
Укативший в Тверь,
Он козел большой,
Который поматросил
Чувства девушки
Обманом.
О таких не помнят,
Забывают, как алтын,
В грязь упавший
На Сенном...
Медиа прослушал. Показался голос знакомым...