Как пьянит изысканная горечь
с дальних планов отсверкавших молний!
Миг воображения отточен
над парящей музыкой безмолвий.
И привидится сквозь тень узоров,
выделкою вспыхнет память крови -
купола разрушенных соборов,
люд мастеровой, телеги, кони...
В круговерти площади базарной
жизнь течёт размеренно, как мёд.
Городок, с судьбой провинциальной,
вдоволь хлеб с мякиною жуёт.
Здесь столичным вихрям не внимают,
благость - не сторонница раздора.
А Москва и Питер примеряют
одежонки стачек и террора.
Век двадцатый щурится незнамо...
Чем дохнёт марксистский перезвон?
Ни народ в провинции не знает,
ни ослабший царский эшелон... |
