Она вышла на десятом этаже,
а я выше поднимался на свою...
Мне приснилось, я в Париже, я в кафе,
а рублями расплатиться не дают...
Она рыжая и в кожаном пальто,
а я ближе рассмотреть её не мог.
Только двери распахнулись, а потом...
Я из тысячи узнаю дамских ног.
Это было как во сне - кино немом...
В тесном лифте мы стояли тет-а-тет.
В голове моей, бесстыжие о том,
что не лифт это, а тостер на обед...
Может, замужем давно она уже?
В мае маяться, а тесто подойдёт...
Она вышла на десятом этаже.
И счастливей в мире не было её...
Мы не встретимся с ней больше никогда,
ни в Париже, ни на море в корабле.
В жизни просто так бывает иногда, -
одарила! - Я в карман, а там рублей...
Она вышла, а я слышу их цок-цок...
Меня шлейфом и за шею аромат...
Я не помню, как зажарилось лицо...
А в больнице дали тапки и халат.
Вы держались по-геройски, молодцом!
И ушла она, иголками звеня.
Тело ныло, дух откинулся бойцом.
Я проверил, не хватало три рубля...
С той поры хожу по лестнице пешком,
у Амура отобрал стрелу и лук.
Ну а в теле, не скажу уже каком...
Дух здоровый поселился и без мук!
По контрольной, я работе - teste сдал,
по-французски развернулася душа.
Наконец-то, что такое я узнал:
Ща потанцуем - наведём тут кипи-ша...
Мне приснилось, я в Париже, я в кафе,
а рублями расплатиться не дают...
И подходит парень рыжий в галифе,
Вы диктантик напишите, мать твою!
Я подарил бы ему кровные рубли,
но я же сам сидел из-за гоп-стопа...
Кричу ему, коллега - отвали!
Твоё мурло не нравится мне что-то.
Всё это было как во сне - кино немом...
И сила воли моя кончилася вся.
А на десятом я очнулся... это дом...
И я в России... еду в лифте... мне нельзя.
...А со стены Амур из лука... и стрелять.
И на кровать - с гвоздя свалился просто.
Лицом к лицу - лица не увидать!
Я представляю, как мы жарили бы тосты.
Цветы, цветы! Я ей бы подарил,
но я забыл, какой этаж у дамы...
Да и квартиры номер тоже не спросил...
Дождливый день, финал у этой драмы.
|
