Станица донская Нагавская не понимала,
Куда двадцатилетняя Танюшка Маркина пропала,
И лицом хороша, и статью пригожа была,
Лишь одежда у реки на берегу, шарили и по дну.
Родные рыдали, знакомые предполагали.
Видно, вода в омут утащила,
Почему руки на себя наложила?
Татьяна верхом скакала, воином решить стала.
Своевольной казачка среди сверстников была,
В военных играх с парнями верховодила всегда.
В казачьей станице сменила имя и обличье.
Сверкнули ножницы в глаза, упала девичья коса.
Приняли на военную службу Курточкина новобранцем,
Командир бойкого казачка сделал своим ординарцем.
В службе себя не щадила. Тонкая рука саблю носила.
Натирало седло, а тут и боевое крещение подошло.
При штурме Измаила Татьяна храбрость проявила,
Рану получила, но себя не раскрыла.
Урядником стала, офицерские погоны – мечта и награда.
В мундире, перетянутом ремнём, появилась в Польше.
Борьба с повстанцами, перестрелки днём и ночью.
На потном седле скакала по бездорожью.
В мокрой одежде под дождём - в дозор.
Раз погреться приехали на постоялый двор.
Влюбилась в офицера хозяйская дочка.
Утром заявила, что Курточкин её опорочил.
Судебное дело неотвратимо закрутилось.
Татьяна с прошением к царице обратилась.
Дело о домогательствах было прекращено,
Но и военной карьере быть не суждено.
В Нагавской станице Татьяна поселилась.
Её воинская доблесть в донском крае ценилась.
13.08.21
|
