Гремит за окнами гроза – черным черно.
Укрыло небо – покрывалом цвета мрака,
Живое скрылося, запрятавшись со страха,
Узрев на небе туч тяжелых – полотно.
Грохочет гром, сверкают молнии вдали,
По крыше капли бьют вздымая брызг воронки,
«Плывут» гуськом машины по шоссе бетонки,
Словно с колёсами, чудные – корабли.
И льёт с небес, да так что город весь в воде,
По тротуарам, по дорогам – мчатся речки,
Поток бурлит, грохочет, лезет на крылечки
Подъездов старых и грозит, что «быть беде».
Но нас пугать – себе дороже, пусть ворчит –
Мы не боимся ни воды, ни молний с неба -
Покуда руки держат серп – добудем хлеба,
Добудем мир – покуда руки держат щит.
Лишь речка мелкая, что волны мчала вдаль,
Струясь средь камышей и ив старинных,
Воды напившись грозно бьёт о створ плотины,
Словно запрятан там за ней – Святой Грааль.
Но льёт с небес капель всё тише – реже гром,
Вода ушла: с дорог, проспектов, тротуаров.
Небесный свод расцвечен радуг - сетью арок,
И солнца первый луч сверкает за стеклом.
Гроза уходит, мир – ожил. Как воздух свеж,
Вот в небо взвилась птица, трелью всё осыпав,
И ветер больше не ревёт над старой липой,
Умчав с грозою будто царственный кортеж.
Притихла речка – приумерив пыл и нрав –
И волны вдаль опять плывут чредой неспешной,
«Чего ж ярилась ты? Скажи мне друг сердешный?»
Но не ответит – не тот чин, не тот – устав.
Как светел мир стаёт, когда пройдёт – гроза,
Как чист и ясен, словно в первый миг творенья,
Как много в нём: эмоций, красок, вдохновенья,
Лишь нужно смочь увидёть в чём его – краса…
|
Чтобы уйти от просторечия, которое здесь нельзя рассматривать как прием,
можно так:
Живое скрылось, спряталось со страха
Воронки нельзя вздымать, их можно образовывать,
и потом, какие у брызг могут быть воронки?
Здесь больше каплями воронки подходит.
Сбой