рыжий воздушный змей
летящий краем города
останется точкой сборки
оборки дорог покрывают ребро городов
вдов фонарей одиноко тенями уставших на лавочках
синих аллей
поражений жесты
шесты обид и полшестого
опущенных рук
страшнее признаний рогатости
дело не в святости и не в безумии
мы здесь тачаем дорогу асфальта
до борозды на крутых виражах
ради победы которая может и будет нужна
но не нам
девочкам
может и женщинам вамп
все же решившими форму груди не беречь
а кормить молоком
белое белым
хотя
мне понятны и те и другие
разница только в везении
чистоте от реликта волны
на которой ты выпал из неба
родное лицо прорастает из мелочи точек
апельсиновой кожи натянутой на
ящик пандоры
наши умы и чужое каленое горе
смога больших городов
кость интернета
голодным собакам общений
русский общак
за кухонное право помыть другу кости
платит емейлу дуэлями слов
порою с фатальным исходом в дома
где у рубашек обратной рукав стороны
в жёлтое время Луны
мы ни дуэнью чужим на постой не сдадим
знаешь любимая осень
где мой единственный косит для них чудеса
там словно свиньи роют под дубом
съев натощак злости жмых
и чужие из снов голоса
я далеко
только неба глазок
только слово оливковой веткой от веба
с песней о главном
хрипит от Него словно степ мендельсона
на бубне шаманском
чтобы на зимах простуд
обвенчали Гертруду весны
верю не верю
чую волчицей
знаю евреем
помню блудницей
слышу радаром
радиактивно в ночи выгорая
ключницей края
вход не у них
ни ченнелингов...
слышишь любимый
я говорила
небо тебе
крестной матерью стало
и посажённым отцом
мы неформаты
из неоформалов
как и оно
раннее утро
дымка и влага
травы в росе
сердце с косой
чедера в сон
кожа в словах
я о тебе
тихо молюсь
и
знаешь как птицы поют
даже и те
что ни разу не пели
ноты меняя на грусть
предвосхищаясь в рассветы |
голодным собакам общений
русский общак
за кухонное право помыть другу кости
платит емейлу дуэлями слов
порою с фатальным исходом в дома
Сильно, Кира! В унисон с моей нелюбовью к соцсетям!