... здесь сила ветра выражается
в горизонтальности дождя
(на острове слепого одиночества). Где для
горечи раскаянья был запасён бездонный
с притёртой крышкою сосуд тоско́-зеленый.
А остров тот – горбом средь океана –
вулкан-нарыв болю́че-безымянный.
И еженощно дождь студи́т струями воздух –
«благой» полив сумятицы стервозной;
воспоминаний грязное бельё
под ним линяет. Вервие свое,
какой-то демон натянул на колья
колючих кромок вы́ворота боли,
что прежде пятернёй-судьбой звалась,
и дёргает: «Не дурно, братец, ась?»
В пыли акации. И пахнут пылью тени
бегущих запоздалых откровений:
«Ах, я бы ей сказал. О, если б только знать!».
Но всхлипы те – блага землица-мать –
утонут в бараба́нности «нельзя»,
текучей ма́ркой гря́зию скользя,
без остановки...
| 
