Солнце хлещет зиму, как строптивую клячу,
и опальный февраль свои фуги отпел,
опустили карнизы ресницы и плачут,
а зиме панихидой – сосулек капель.
По ночам, дух зимы облачается в ризы,
и, как рыцарь скупой, по подвалам своим,
а на утро – глубокие шрамы, зализы
и морщины – припудрены снегом сухим.
Днем – зима, как пожарник, застывшею пеной,
хрупких, грязных, изрытою оспой снегов,
тушит пламя – бурьян, что стремится из плена
по холмам и пригоркам полей и лугов.
Небосвод, словно конь, зацепившись за крыши,
рвет в порыве чеканную сбрую ветвей –
не сдержать, на дыбы, улетает все выше,
и застыли столбы, как обрывки ремней.
И сама – отрицанье – зиму отрицает,
чтобы после увянуть в жаре и пыли…
Снег на крышах – лопатках зимы оседает,
проявляется грязь на дорогах – морщинах земли.
|
