Передовая . Сорок третий год .
В окопах приготовилась пехота
И ждёт она , когда пойдёт вперёд
Из штрафников сколоченная рота .
И мы пойдём ! Уже , сопя , ползём .
Пехота-мать , ты можешь любоваться ,
Как , пропахав локтями глинозём ,
Мы в полный рост начнём в судьбу вгрызаться .
Мы не скулим . На жизнь нам наплевать -
Цепляться за неё мы перестали .
Нам Колыма была б сейчас за мать ,
Да всё ж поверил в нас товарищ Сталин .
Мы за него - в любой смертельный бой .
Мы за него - любого комиссара . . .
А комиссар здесь тоже не любой -
Любой не выдержит тюремного угара .
Но мы ползём , и с нами комиссар !
И фрицы взяли нас уже на мушки .
Но знаем мы , что их вонючий жар
Их обжигает с пяток до макушки .
Они вчера кричали : - Рус ! Иван !
Эй , рус штрафной , иди к нам веселиться . -
И мы втроём пошли в ночной туман
Согреть нутро дешёвым шнапсом фрицев .
Ну а потом , когда назад мы шли ,
Неся в себе отрыжку , как награду ,
То совладать с ногами не могли ,
И фрицы хохотали до упаду .
А вот теперь им не похохотать -
Они же видят , сжав до боли зубы ,
Что , не шутя идём мы убивать
И не отступим даже через трупы .
Мы не отступим - сзади пулемёт ,
Там стережёт нас матушка-пехота .
Передовая . Сорок третий год .
И мы идём на смерть - штрафная рота . . .
|
