признание

"Картина Рафаэля божественна в той примышляемой нами  сфере, где мы самочинно поставили себя в качестве продолжателей творенья Божьего. Повесь ее монах Рафаэль на стенку в своей монашеской каморке, и она бы превратилась в такую же вещь, что и его чайник, и табуретка в саду, осыпанная гнилыми листьями, мокнущая под дождем. Она вышла бы в свободу. В каморке она, подобная табуретке в саду или одинокому листу на ветке, обретает статус неведомой вещи, причастной к Антенне, в то время как на выставке или в музее она объявляется всего лишь прекрасной, то есть ввергнутой в ценники антропологического соревновательного тщеславия. Возникает ощущение, что чем более мы накапливаем прекрасных музейных вещей, тем слабее ощущаем эманации, идущие от каждой вещи.
Искусство творили несчастные. Либо чувствовавшие себя несчастными. Либо счастливые, но в часы глубокого внутреннего одиночества, заброшенности, ненужности никому подлинного их эроса. Счастливые не нуждаются в искусстве. – Тогда в чем проблема? – Не в чем, а в ком. В том, чтобы ты и я ясно понимали, в чем зазыв искусства и той же поэзии в конце концов. Чтобы мы не обманывались и не давали себя обмануть".

Н.Болдырев, "Отравленная филология"