Дождь моросит, шуршит в кустах.
С реки задул холодный ветер.
А пароход лишь на рассвете.
Один фонарь и жизнь впотьмах.
На Волге много городков,
Где только по названью пристань.
Там превосходно пейзажистам
Писать красоты берегов.
С крылечка там видны луга,
Телеги с сеном на паромах
И даль в лесах до окоёма.
Зимой – снега, снега, снега.
А в ночь такую хорошо
Лечь на кровать и окна настежь.
И может даже угораздишь
Во сне в трубу, на помело.
Но колокол пробил удар,
Час ночи – захотелось чуда.
Оно приходит ниоткуда:
Что делать, чудо – Божий дар.
Дом рядом. Постучал в окно.
Так могут те, кто без кареты:
Бродяги, странники, поэты …
С надеждой – люди не бревно.
Дверь отварилась. Дом. Уют.
Висит фарфоровая лампа.
Со стен тревожный мир эстампа,
Обычный для морских кают.
Букетик полевых цветов:
Кипрей, ромашки, медуница.
Нет канн, но здесь же не столица.
И строгий взгляд из образов.
Чай. Мёд. Неспешный разговор.
Руки прощальное пожатье,
Как приглушённое проклятье,
Меня волнуют до сих пор.
Так мир устроен. Наша жизнь –
Никем не читанная книга,
В ней неизвестная интрига,
И мало места для святынь.
|
