К пятидесятилетию поэта.
Рыжий поэт ещё кутался
в белых пелёнках где-то,
а я разменял уже, помнится,
десятое жаркое лето...
Дым и огни Вторчермета*,
и хочется в "хлам" напиваться,
жив и Высоцкий, и Бродский,
а мне - "не поэту" - шестнадцать.
Осень, иду по Титова**,
как "гопник"-пацан с Ферганской***,
как "мелочь"-урла блефую
"начинкой" своей хулиганской...
Год и умрёт Высоцкий,
в июле на Малой Грузинской...
Бродский, а что мне Бродский?
Или певец Ободзинский?
Рыжий поэт ещё нежился
под ярким челябинским небом,
а я пил портвейн - "три семёрки",
и лириком будто не был...
Ночи и дни Вторчермета,
хотелось не слыть, а казаться,
жив Окуджава и Визбор,
а мне - "не поэту" - шестнадцать.
Осень, иду по Титова,
с девкой накрашенной, "жесть",
с рыжим поэтом не встретиться,
пять ему лет или шесть?
Год и умрёт Высоцкий,
поэты сменяют друг друга...
Бродский, а что мне Бродский?
Читаю его на досуге.
Рыжий поэт ещё кутался
в белых пелёнках без шрама...
Если залез он в петлю,
то это его лишь драма.
15.09.2024г.
Вторчермет* - район в Екатеринбурге.
Титова, Ферганская* - улицы в этом районе.
Борис Рыжий там жил некоторое время.
Примечание автора.
|
