| «Памятник князю М.И.Воротынскому (г. Воротынец, автор В.П. Нагорнов)» |  |
Предисловие: В 1572 году огромное татарское войско подступило к Москве. В трёхдневном сражении русское войско под руководством князя Михаила Воротынского одержало решительную победу. Молодинская битва сломала хребет Крымскому ханству, никогда оно уже не могло собрать силы для подобных предприятий.
Люди прославляли князя Воротынского за эту победу, что вызвало ревность царя. Иван Грозный жестоко расправился со своим спасителем. Иван Грозный и князь ВоротынскийПировал грозный царь Иван Васильевич,
Пировал он в палатах белокаменных,
Окружали его холопы верные –
Как один, все бояре именитые.
Вдруг примчался гонец из Поля Дикого,
Он принёс государю вести чёрные:
“Не вели ты казнить меня надёжа-царь
За те вести тяжёлые, нежданные!
Ведь войною идёт на Русь пресветлую
Сила-рать окаянная татарская.
А ведёт басурман-то хан Девлет-Гирей,
Он сидит на коне, да похваляется.
Всю Москву хан грозится на распыл пустить,
Весь народ хан грозится на торгу продать,
А тебя хан грозится в пастухи забрать,
Чтоб ты пас табуны его бессчётные”.
Закричал грозный царь Иван Васильевич:
“Эй, бояре, холопы мои верные,
Кто из вас быть возьмётся воеводою?
Кто побьёт силу-рать ту басурманскую?”
Но бояре лишь пятятся, да крестятся,
Не желают сражаться толстобрюхие.
Осерчал грозный царь Иван Васильевич:
“Так-то вы мне, бояре, отвечаете
За хлеб-соль, да за ласку государеву?
Умереть вам за то всем смертью лютою!”
Испугались бояре именитые,
На колени со страху повалилися:
“Не губи, не казни ты нас, надёжа-царь!
Велика сила-рать та беззаконная,
Не по силам нам с нею биться - ратиться.
И храбрей, и славней нас Воротынский-князь,
Князь Михайло, по отчеству Иванович.
На врагов налетая ясным соколом,
Побивает он силушку татарскую.
Вот кому по плечу наш град Москву спасти,
И не будет надёжнее заступника”.
Приказал грозный царь Иван Васильевич
Привести воеводу знаменитого
И поставить пред очи, да пред царские.
А потом говорил он таковы слова:
“Вот тебе, воевода, повеление.
Поведёшь ты полки на сечу грозную,
Выступать же тотчас велю, не мешкая.
Если ты басурман побьёшь со славою
И Москву от беды спасёшь, Михайло-князь,
То я щедро тебя, твой род пожалую.
В том даю я тебе, князь, слово царское,
Слово царское, слово нерушимое”.
Князь Михайло царю на это кланялся,
На коня он садился, не умедливши,
Выводил он полки на сечу грозную,
Чтобы бить супостата, бить без жалости.
Вот сошлися полки с ордой татарскою –
Ни числа нет, ни счёта силе вражеской,
И земли не увидеть под копытами,
А враги всё идут из Поля Дикого.
С басурманами бились крепко ратники,
Не слезая с коней с утра до вечера,
Бердышами рубили рать несметную,
Из пищалей разили боем огненным.
От крови басурман земля черным - черна,
А татарам ни в чём не видно убыли.
Вновь заутра сошлись полки с татарами,
Снова бились с рассвета и до вечера,
То вздымались над сечей сабли острые,
То летели из пушек ядра тяжкие.
Басурман перебили пуще прежнего,
А татарам опять не видно убыли.
Третий день продолжается побоище,
Наседают враги на рати царские,
От убитых нигде вокруг проезда нет,
Но никто одолеть не может сызнова.
Закричал князь Михайло: “Люди русские!
Не дадим нашу Русь на поругание!”
И повёл он полки на рать татарскую,
На врага, душегуба ненавистного.
Побежали татары в страхе-ужасе,
Избивали их ратники без устали,
Порубили всю силу-рать татарскую,
На развод басурманам не оставили.
За победу над силой беззаконною
Воротынского славят люди русские:
“Князь Михайло летает ясным соколом,
А Иван-то, наш царь, тот на печи сидит,
На печи он сидит, да и дрожмя дрожит.
Где ему с Воротынским славой меряться!”
Осерчал грозный царь Иван Васильевич,
Созывает он слуг своих опричников:
“Поспешите, холопы мои верные,
И в железо закуйте Воротынского.
Запытаю на дыбе я изменника,
Никому не позволю своевольничать.
Я огнём выжигаю речи дерзкие,
Будет знать, как со мной, с царём соперничать,
Пусть закончит он дни свои в мучениях!”
Всё исполнили царские опричники,
И не стало на свете Воротынского –
Так за службу свою всю беспорочную
Получил князь колоду лишь дубовую.
Тяжела ты опала государева,
Ласка царская горше во сто крат. |
|