многом опасного нападения необходимо было располагать не только деньгами, но еще и надежными людьми, которых у меня не было. План покушения был интересным и дерзким, но утопичным. Или нет? Я стал думать над тем, как его осуществить, чтобы в нужное время предстать перед королем его спасителем от «коварных рук злодеев».
29 июня 1693 г. В таверне под Версалем на дороге в Париж я нанял за хорошие деньги четверых молодцов, готовых на любое преступление. Разумеется, я хотел использовать их втемную, ибо они вряд ли согласились бы на меня работать, зная о том, что я собираюсь напасть на самого короля. Ведь за такое государственное преступление полагалась неминуемая жестокая казнь с предварительными пытками злодеев. Но это была лишь часть дела. Другая не менее важная часть заключалась в том, чтобы разведать о том, совершает ли король выезды из дворца инкогнито в чужом обличье, и если да, то с какой целью, когда и куда. Это было намного труднее сделать, так как дело шло о самых важных тайнах королевства. Необходимо было выйти на нужного человека, посвященного в такие тайны, не внушая ему подозрений. Но где такого человека найти? Задание осложнялось минимум отпущенного на такие поиски времени. Короче, говоря, мне необходимо было решить задачу со многими неизвестными.
Но делать нечего, - пришлось выполнять задуманное. Начал я выполнение задачи с тщательного и детального исследования чертежей Версальского дворца, добытых не без помощи туго набитого пистолями кошелька у помощника архитектора Мансара под предлогом коллекционирования художественных раритетов. Я имел намерение проникнуть в покои короля с «потайного хода», если такой вообще имеется во дворце, чтобы иметь возможность подслушивать интимные и секретные разговоры короля и его свиты с фаворитками и миньонами, например, с маркизой де Ментенон.
После долгого изучения чертежей мне показалось, что я смог обнаружить несколько возможных потайных ходов во дворце. Требовалось их незамедлительно проверить. На проверку этих потенциальных ходов я и отправился вместе с Кайрилет. Правда, она поначалу высказала свое неодобрению тому, что мы будем подсматривать и подслушивать за интимной жизнью монарха и его приближенных, ведь это так бестактно. Тогда я ей напомнил о том, чем она занималась в бытность авенлойской наблюдательницы за землянами. Она мне ответила, сделав вид, что обиделась, тем, что это не одно и то же. Я промолчал.
В ходе наших поисков, которые мы вели с подчеркнутой осторожностью, чтобы не привлечь к себе повышенного внимания дворцовой стражи, государственных соглядатаев и случайных свидетелей.
Все же благодаря удаче и помощи Кайрилет мне удалось обнаружить потайной ход, ведущий от стен Версальского дворца к углу юго-восточного паркового массива, где стоял небольшой и ничем непримечательный павильон. В недрах самого дворца этот потайной ход строго симметрично, согласно рациональному архитектурному стилю разветвлялся на два рукава, ведущих соответственно к покоям короля и его кабинету.
Таким образом, я нашел две прекрасные площадки для наблюдения и прослушивания за тем, что делалось в королевской спальне и кабинете. Дело в том, что эти площадки имели смотровые и слуховые ниши, вероятно, для того, чтобы при входе в покои и в кабинет не встретить нежелательных свидетелей. Если сравнивать условия наблюдения в Версале и в Копенгагене, то они были не в пользу последнего, ибо дворец Кристины был намного мрачнее и древнее дворца Людовика, а потайные ходы там были чрезвычайно разветвлены и опасны.
Через пять дней непрерывных наблюдений и прослушиваний я узнал об интимной жизни короля и его свиты, а также секретах французской короны, намного больше того, что знали старожилы дворца. О многом я умолчу, следуя «чести кавалера и патриота Франции» (как приятно, бывает, приврать!). Расскажу только о том, что касается меня самого и той истории, действующим лицом которой я оказался.
Действительно, король от случая к случаю пользовался потайным ходом для того, чтобы посещать своих уже немногочисленных любовниц для разжигания любовного огня в супружеской кровати с мадам Ментенон как в стенах дворца, так и за его пределами. Мне было особенно интересно узнать о том, каким обычно маршрутом он пользуется для удовлетворения своего сладострастного желания на стороне и когда именно он им воспользуется.
Когда я узнал ближайшее время и место тайной вылазки короля за стены дворца, то заранее отрепетировал с шайкой головорезов то, как они будут нападать на карету известной мне персоны, предупредив их о том, что пожилой хозяин кареты не может быть убит. Они должны его пленить и заткнуть рот кляпом, не дожидаясь того, что он поднимет шум. Здесь же на месте я с ними окончательно рассчитаюсь. Разумеется, я понимал, что если я их не утихомирю, то они меня точно отправят к праотцам, - такие уж это были люди, которые своего не упустят. Это у них было написано на физиономии. Но я был в себе уверен и еще подстраховался верной рукой Кайрилет, которая прекрасно могла обращаться с любым видом оружия. Дело осталось за малым, - за объяснением королю при удачном исходе операции того, как я оказался на месте покушения. Мы договорились с Кайрилет о том, что она якобы оказалась у бандитов в заложниках, а я удачно вышел на след ее похитителей и преследовал их до самого места нападения. Лучшей версии, к сожалению, мы не придумали, не располагая нужным лимитом времени.
1 июля 1693 г. Покушение на короля бандитов и его спасение моей персоной прошло не так гладко, как было задумано. И все же король оказался жив, хотя и получил незначительное ранение в колено. Я же с помощью Кайрилет расправился с наемниками. Однако они оказались ловчее, чем я предполагал, не только убив кучера и сопровождающих короля двух мушкетеров, но и ранив меня в левую руку. Кайрилет, к счастью, из-за своей кошачьей ловкости оказалась целой и невредимой. Лишь следы от веревок на запястьях рук и кровоподтеки, заблаговременно оставленные ею же самой на своем лице, свидетельствовали о ее похищении.
Король от пережитых страхов во время нападения лишился чувств. Так что Кайрилет была вынуждена приводить его в себя, подсунув под его нос какую-то склянку с острым запахом. Неглубокий разрез на правой коленке заставил короля опереться на мое плечо, когда я с показным великим почтением усаживал его в карету. Мне хотелось не то, что его задушить, сколько бросить такого жалкого на месте покушения, - пусть король сам попробует добраться до своего Версаля. Но я пересилил свое нехорошее желание, однако не мог запретить себе думать о свойственной королю «черной неблагодарности» к его спасителям, имея в виду пример Фуке и самого себя. Король, кряхтя, уселся в карету. Кайрилет села напротив короля. И тут короля прорвало.
- Кто вы такие и почему оказались здесь в ночное время?
- Меня зовут Шарль, граф д'Олонн. Я недавно вернулся из западных колоний. Напротив вас сидит Кайрилет, дочь ирокезского вождя Глэйдэйнохче, которую похитили напавшие на вас бандиты. Я шел за ними следом. Когда они напали на проезжавшую карету, я воспользовался ситуацией и напал на них сзади.
Король оценивающим взглядом в свете фонаря внимательно нас стал рассматривать. Я заметил, что что-то изменилось в лице Людовика.
- Вы мне напоминаете одного моего подданного, которого судили за измену королю.
- И он умер в Бастилии. Сир, я его внук
- Спасибо вам за то, что помогли мне справиться с грабителями. Я надеюсь, вы не будете злоупотреблять рассказами об этом?
- Ваше величество, я ваш покорный слуга и буду нем как рыба.
- Сир, мы не пророним ни слова, - подтвердила мои слова Кайрилет.
- А я и не знал, что индианки так прекрасны и говорят на хорошем французском, - сделал король комплимент Кайрилет.
- Ваше величество, у нас, в племени сенека, можно найти девушек и получше.
- Неужели? Тогда стоит отправить экспедицию к вам на родину за невестами для моих дворян. Ладно, граф, поехали. Я вас не забуду. Кстати, где вы остановились?
- В Версале, на улице Роз, № 12.
- Хорошо. А теперь поехали во дворец.
Я сел на козлы кареты и пустил коней обратной дорогой во дворец. Я слышал, как Кайрилет умело развлекала своего коронованного собеседника, не давая ему повода для приставаний. Конечно, я надеялся на большее, чем выходило сейчас после нашего знакомства. И все же некоторые успехи были на лицо. Я зарекомендовал себя перед королем в качестве покорного слуги, оказавшего ему личную услугу. А такое не забывается, тем более, что я не настаивал на ответной любезности. Рано или поздно король должен был мне оказать любезность, пригласив на аудиенцию. Однако надо было быть готовым, что король тут же по приезде пустит за мной шпиона за нами или на наш адрес, если мы вовремя не скроемся.
Когда мы подъехали к дворцу, король послал меня за слугой, чтобы тот, как я понял, тайно завел короля в его покои и пригласил лейб-медика для осмотра раны. Он и мне и Кайрилет предложил помощь своего врача, но мы благородно отказались от королевского великодушия, сказавшись на то, что раны несерьезны, а дом наш, возможно, подвергся разорению бандитами, так что нам следует поспешить сохранить оставшееся имущество. Дальше королевское великодушие не пошло. Да, и то, что было оказано, вероятно, было продиктовано заботой о том, чтобы успеть пустить за нами соглядатая или, вообще, арестовать без суда и следствия за нападение. Ведь кто то же должен заплатить за страхи и переживания короля, свидетелями которых мы были? Почему нельзя его спасителям не быть виновниками покушения? В этом была известная вероломная логика королевского коварства.
Как только он отпустил нас, мы поспешили выйти на дорогу к нашему дому. Но, пройдя некоторое расстояние, необходимое для того, чтобы обнаружить за собой слежку, тут же свернули в парковую зону Версаля. Когда мы удостоверились в том, что за нами никто не следит, мы кружным путем дошли до павильона, зашли в него и, нажав на потайной камень, который несколько дней назад в первый свой приход кое-как нашли, зашли в благоустроенные катакомбы дворца. Когда мы оказались у покоев короля, то услышали следующую беседу между ним и маркизой в присутствии лейб-медика, перевязывающего ему рану. Мадам стала отчитывать короля за то, что он как мальчишка бегает по ночам за короткими юбками. Вот и приключилось с ним несчастье, что он поранил себе ногу. Хорошо еще, что дело обошлось коленом, а если бы удар бандита пришелся бы по голове?
Когда врач ушел, то между супругами завязался более откровенный разговор.
- Так как зовут твоего спасителя?
- Шарль д'Олонн. Он внук Франсуа де Ларошфуко.
- Отца теперешнего герцога Ларошфуко?
- Да. Того самого, кого я посадил в Бастилию и кого в ней, когда пришло время, так и не нашли. Я до сих пор гадаю, - куда он мог деваться?
- Ты полагаешь, он сбежал?
- Даже если он сбежал, то, думаю, уже погиб.
- Я про его внука слышала то же самое. Ты помнишь, он пропал несколько лет назад, возможно, не без
