стрелок”. Не раздумывая ни секунды, тот моментально взмыл в воздух и на предельной скорости понёсся туда.
Он опоздал всего на мгновенье. На какое-то сраное микроскопическое мгновение, смертельный болид уже покинул канал ствола снайперской винтовки. Не разбирая ни направления, ни силы импульса, второй пилот швырнул энергетический заряд в сторону киллера. Того подбросило и шмякнуло о бетонный парапет крыши, размозжив голову. Густая, тёмная кровь вперемешку с мозгами медленно растекалась по холодному монолиту. Но второму пилоту было уже не до него. Он на предельной скорости, выжимая всё, что только можно из своего энергетического скафандра, летел догонять пулю. И он догнал бы её, будь у него хоть немного больше времени, ну хотя бы на мгновение. Но этого мгновения у него и не было. В отчаянной попытке он попытался изменить траекторию полёта пули электромагнитным импульсом, но мощности скафандра уже не хватило и на такую скорость передвижения, и на мощный импульс. Слабый заряд не достиг своей цели и смертоносный болид крупного калибра стремительно и неумолимо шёл точно к намеченной жертве.
А Леший всё стоял на крыльце. Он уже с некоторым сожалением решил, что сегодня покушения не будет и собрался сесть в машину, как вдруг ему показалось, что он видит стремительно летящего к нему человека. Тот приближался с неимоверной скоростью. Он был почти невидим, почти полностью прозрачен, и только какое-то странное голубоватое свечение вокруг выдавало его присутствие. Только в этой энергетической оболочке, в этой сфере Леший смог заметить и даже рассмотреть это странное видение, этого загадочного человека. Лицо его перекосила гримаса злобного отчаяния, запредельное напряжение непропорционально исказило его правильные черты и сделало жутким. Однако почему-то эта страшная маска не вызвала у Лешего отторжения и неприязни, а совсем даже наоборот. Лицо этого странного, прозрачного человека ему показалось весьма располагающим и даже приятным, было в нём нечто нездешнее, нечто неведомое и притягательное.
Впрочем, это ему могло и показаться, потому что наблюдал он это лицо только один короткий миг. В следующую секунду его что-то сильно ударило в грудь. Леший не почувствовал боли, только сильный толчок. Тяжёлая, отлитая по всем смертоносным канонам пуля большого калибра легко прошла сквозь одежду и врезалась в слабое человеческое тело. Ломая по пути кости и разрывая мягкие ткани, практически не потеряв скорости, она вышла с обратной стороны и с характерным чавкающим звуком глубоко вонзилась в стену. Кровь гейзером рванула из груди. Леший осел и стал медленно заваливаться на спину. Он просто физически ощущал, как с каждой потерянной каплей крови из него уходит жизнь. Руки и ноги уже не слушались, только глаза продолжали смотреть и мозг отстранённо фиксировал последние картины уходящей жизни. Низкое осеннее небо, многочисленная и бесполезная охрана, застывшая в непонятном оцепенении и странный прозрачный человек в голубой светящейся ауре лихорадочно метался, пытаясь остановить кровь и оказать хоть какую-то помощь. Но всё было тщетно.
– И всё-таки осенью, – усмехнулся синеющими губами Леший, обращаясь то ли к нему, то ли сквозь него.
Прозрачный человек наклонился к самому лицу раненного главаря, чтобы расслышать его предсмертные слова. Глаза их встретились. Они пару секунд смотрели друг на друга в упор. И тут Леший вдруг понял, почему лицо этого загадочного, прозрачного человека показалось ему таким приятным и располагающим. Это были глаза. Глаза неместного обитателя. Они излучали обволакивающий, ненавязчивый, мягкий свет разума.
«Похоже я уже на небесах, а это архангел Гавриил кружит. Ну, принимай, што ля, Марфа Кондратьевна, неуловимая девушка с косой. Со свиданьицем. Давненько я за тобой гоняюсь, все ноги сбил, тебя искавши. Теперь-то не уйдёшь, – злорадно хмыкнул про себя Леший, – а вот, интересно, наёмных убийц принимают в рай? – выдал последнюю шутку в своей жизни бандитствующий философ-натуралист».
А второй пилот делал судорожные манипуляции в безнадёжных попытках остановить кровь. У него ничего не получалось. Слишком точный выстрел, слишком большая рана. Лешему даже стало немного жаль этого прозрачного человека. Уж больно тот старался сотворить невозможное.
– Такие люди не промахиваются, – тихо прошелестел бледными губами Леший, – зря, всё зря. И я тоже зря! – почти беззвучно добавил он склонившемуся над ним странному, прозрачному человеку с приятными глазами, излучающими нездешний, неземной свет разума.
Взор его затуманился, всё поплыло и затянуло пеленой. Последние импульсы жизни покидали его тело. Но вдруг сознание на какой-то миг вернулось к нему. Леший открыл глаза. Он отрешённо посмотрел на низкое, свинцовое небо.
– Человек рождён для того, чтобы сдохнуть! – с равнодушием обречённого изрёк главарь банды наёмных убийц. Его глаза остановились и начали стекленеть.
– Н-е-е-е-т!!! – отчаянно завопил второй пилот. Но этот его стон утонул в энергетическом скафандре. Да Леший и без этой защиты всё равно бы ничего не услышал. В его мозгу что-то щелкнуло, словно сработал неведомый выключатель, и свет погас.
Свершилось! Это всё-таки произошло. Так давно и безуспешно разыскиваемая Лешим смерть настигла его и заключила в свои спасительные, нежные объятия. Он благополучно издох и покинул пределы материального мира. Леший, наконец-то, исполнил страстное и неумолимое желание этой враждебной, пышущей яростной ненавистью ко всему живому системы любой ценой исторгнуть его из себя и вышвырнуть за свои границы. Он заслуженно получил долгожданную свободу, сбросив с себя этот чудовищный груз материального существования в системе с отрицательным балансом жизни. От судьбы то не уйдёшь!
А в этот момент одновременно с трёх сторон в город входили войска и тяжёлая бронетехника...
Командир тяжёлого межгалактического звездолёта класса GG находился в модуле управления. На пульте загорелся предупреждающий сигнал. К космическому кораблю приближался какой-то объект. Система распознавания определила его как свою разведывательную капсулу. Это со спецобъекта номер шесть возвращался второй пилот. Примерно через полчаса, пройдя все необходимые процедуры биологической безопасности, он появился в модуле управления и молча плюхнулся в кресло. Вид у него был удручающий. Последние события подействовали на него крайне негативно. Он находился в мрачном, подавленном состоянии. Пару минут сидели молча. Первый пилот не торопил события, давая своему напарнику время прийти в себя.
─ Вы слышали его последние слова? – наконец прервал молчание второй пилот.
− Да, я всё видел и слышал, – ответил командир.
– Человек рождён для того, чтобы сдохнуть! Каково, а?! Это какая же беспросветная жизнь должна была быть у человека, чтобы тот дошёл до подобной мысли?! Дикость какая! – второй пилот вскочил и начал нервно мерить кабину шагами.
– Я с Вами согласен, – попытался его успокоить командир, – но такие здесь царят законы и правила, таковы реалии в системах с отрицательным балансом жизни.
─ Ничего себе реализм! – не унимался второй пилот, вышагивая из угла в угол, – и ещё он сказал, что всё зря и он тоже зря, но, ведь, это же неправда! Он же смог! У него же получилось! Он же создал оазис разумной жизни посреди этого гнилого болота! Почему же тогда всё зря?! Почему он зря?!
− Конечно, это слабое утешение, но Вы знаете, молодой человек, этот Леший оказался прав, – мягко возразил командир, – действительно, всё зря. Я предвидел этот вопрос, поэтому подготовил теоретическое обоснование данного тезиса. Это мало успокаивает, и всё же послушайте, – нехитрыми манипуляциями первый пилот вывел текст на экран и стал читать.
Из дневника неизвестного: «Невозможно долгое сосуществование системы с положительным балансом жизни в соседстве, тем более в окружении, систем с отрицательным балансом. Это противоречит законам физики. Система с положительным балансом настроена на генерацию живой энергии. Она, пропуская через себя внешнюю активную энергию, на выходе выдаёт немного больше, чем было на входе. Но только немного больше, а не бесконечное количество. А вот система с отрицательным балансом, наоборот, настроена на поглощение живой, активной энергии и переводе её в пассивное, мёртвое состояние. И возможности такой системы в поглощении живой энергии практически безграничны. Она способна поглотить бесконечное количество внешней активной энергии, переводя её в пассивное состояние и навсегда погребая в своих бездонных запасниках. Это можно сравнить с чёрной дырой и звездой. Какой бы огромной не была звезда и сколько бы много она не излучала энергии, но, попав в гравитационное поле чёрной дыры, она обречена. Рано или поздно чёрная дыра высосет всю эту звезду до последнего атома и на выходе не будет ничего, кроме тьмы и холода.
Так что вразумлять надо всех и сразу. Иначе все ресурсы и усилия будут истрачены зазря».
─ Действительно, как по писанному, – перестал нарезать круги по модулю управления помощник и плюхнулся в кресло.
− Вот именно! – подхватил командир позитивный настрой напарника, – так что в некотором смысле надо радоваться, а не расстраиваться. Мы впервые в истории существования спецобъектов на практике наблюдали целый ряд теоретических тезисов. Мы с Вами стали живыми свидетелями перехода от одной системы к другой. Мы своими собственными глазами увидели все эти теоритические выкладки, мы на практике наблюдали невозможность мирного сосуществования систем с различными балансами жизни. Чего же ещё нам было желать?
─ А как же Леший? – печально спросил второй пилот.
− Н-да, Леший, – задумался командир, – на его примере нам воочию довелось лицезреть действие той непреодолимой силы, что в системах с отрицательным балансом жизни зовётся “божьим промыслом”. Распоясавшаяся, дикая, животная стихия в полной своей красе и бесчинстве. Это судьба. Это её кривой перст так бесцеремонно порушил все наши планы. Вроде бы всё учли, всё предусмотрели, и на тебе, паскудство такое. Наглядный пример того, что нельзя ставить эту необузданную, природную энергию, это слепое излучение Вселенной выше своей разумности. Всё эта чёртова система с отрицательным балансом жизни. Чтоб ей пусто было! – раздосадовано махнул он рукой. Затем после некоторой паузы продолжил свою мысль, – что поделаешь, мы же не всесильны. Но, даже если бы нам и удалось его оттуда вытащить живым, то, всё равно, по инструкции нельзя было брать его на борт. Конечно же, мы бы нарушили все эти инструкции и показали бы ему то общество, которое он таким оригинальным способом стремился создать. Нельзя было такого человека оставлять в этой трясине животноводства, здесь у него не было ни малейшего шанса на достойную жизнь. Чёрт возьми, не сочтите за занудство, но я снова вспомнил мысль из той древней
