На грани полураспада, глава 8 До Голицыно

платить по счетам. Когда вы сказали, что топаете в Москву, то я как будто вернулся в прошлое. И тут я ещё больше обалдел. Такие упорные парни твёрдо идут вперёд. Ничего не бояться. Попутно выручают других. И с ними ещё какой-то монах. Мне стало даже интересно: «Кто это такие? Дай взгляну на них. Хм, вроде прикольные типы. Пойду-ка я с ними.» И, скажу честно, мне даже приятно быть в такой команде. Не прогадал. Я всё не знал, куда голову приклонить. А тут я в таком судьбоносном деле. Так что, комрады, за вас, - и Иван макарович помпезно поднял рюмку.
- За нас, - величаво подтвердили другие.
- Ну что ж, пора сказать и о нашем «капитане», - чуть-чуть шутливо сказал Алексей и поднял стопку. – С ним я знаком с самого детства. Всю школу прошёл вместе с ним, а теперь, волею судьбы, двигаюсь в Москву. Я рад иметь такого друга. Честно признаюсь: я до последнего не верил, что он рискнёт отправиться со мной в смертельную зону и бросит спокойную, тихую жизнь. Единственный согласился. Всё ещё не понимаю, откуда в нём оказалось столько энергии? Но он всегда меня поддерживал и во многом благодаря нему мы сейчас сидим здесь. Мне всегда нужно время, чтобы принять верное решение. Всё рассчитать и проложить наиболее безопасный маршрут, а иногда вообще сложно быстро решиться. Но Колян всегда действовал решительно и шёл порой на такой безумный, абсурдный шаг, что, мне казалось, будто он сошёл с ума. И на миг я в нём отчаивался, даже «хоронил», и тем не менее ему всегда удавалось обмануть смерть. Получалось достичь такого невероятного результата вопреки всему здравому смыслу. Если бы не его внимательность и скепсис, то ещё на старте, далеко в Осташёво, нас пустили бы в расход. Если бы не его упрямство, мы бы никогда не пересекли ту аномалию на мосту и делали бы большой круг. А его авантюра в Рузе с «любовью». Это просто… что-то из ряда вон выходящее. К тому же я обязан ему жизнью, потому что после Тучково он меня не бросил и дотащил до храма. Он всегда бросал вызов невозможному. Там, где я и все прочие сомневались, боялись, там он действовал и побеждал. Как он тогда дал честное мужское слово, что поможет мне во что бы то ни стало, так и держит его. Поэтому, Колян, спасибо тебе от всего сердца. Даже не смотря на мой страх и сомнения, ты не опустил руки и оставался верным, смелым, честным до самого конца, - и Алексей пожал руку своему смущённому товарищу и, переполняемый добрыми чувствами, крепко обнял Николая. – Я горжусь тобой.
- Настоящая дружба, пожалуй, самый великий дар, - подытожил Сергей и поднял бокал.
- А то, - Иван Макарович хлопнул по плечу Алексея. – Колямба успел и тебе помочь, и другим. Прям пацан - «герой нашего времени». А мы с вами «фантастическая четвёрка».
- Не за что, Лёх, - после некоторого робкого молчания молвил Николай. – Как я и говорил: «Если дал слово, значит помогу». Да и потом, спасибо тебе, что верил в меня. Спасибо, что взял с собой и вытащил меня из той рутины. Здесь я почувствовал свой потенциал, свою силу. Я стал вершить судьбу своими руками. Я увидел, что способен на многое…
- Как ты и говорил: «Я здесь стану другим». – Вспомнил Алексей.
- То есть, там ты был совсем не таким? – с долей иронии спросил Священник.
- Да, я многого боялся, стеснялся, и часто многое решалось не мной, - неохотно ответил Николай и подхваченный эмоциями пустился досконально объяснять весь смысл своей фразы. – И жизнь казалась серой, однотонной. От зарплаты до зарплаты, от выходного до выходного. И люди вокруг живут без смысла, без цели, спускают все свои деньги всё в угоду какой-то моде. Орут о милосердии, но каждый день стыдят миллионы помощью через смс больным детям. Орут о патриотизме, выезжая на чужих победах и не имея своих. Учат честности, но при этом лгут и лицемерят. Трубят о личных инициативах, но потом красиво говорят: «Вот будешь начальником, вот там и делай, что хочешь.» Говорят о каком-то «народном единстве», но у каждого свои интересы. Я это видел у себя на работе в коллективе. Ты не успел родиться, а за тебя уже всё решили. Кому служить, во что верить, кого ненавидеть, как одеваться, что говорить, что смотреть, что читать, что слушать. Что можно, что нельзя. Все живут этими поговорками: «Не обманешь – не проживёшь. Рука руку моет. Простота хуже воровства. Без лоха и жизнь плоха.» И после этого меня они учат какой-то морали. Поэтому в том мире мне не нашлось места. И раз там милосердие, честность, благородство, доброта оказались никому не нужны, то я решил реализовать их здесь, в помощи другу…
- Ну всё, убедил, - остановил Сергей. – Во многом ты прав. Ну что же, так и держи. Я могу только отдать должное твоему упорству.
- Ох, Остапа понесло, - не выдержал Иван Макарович. – Вы что-то, парни, не в ту степь полезли. А ну-ка заткните-ка ротики лучше ещё одной порцией коньяка.
      Пока остальные лихо закусывали содержимым сухпойков, одухотворённый Николай решил произнести свой финальный тост:
- Знаете парни, мы с вами проделали гигантский путь, выручая друг друга. И сейчас стоим на пороге Москвы. Нам остался последний рывок. И, как говорится: «То ли ещё будет?» Позади нас сотня километров, десятки препятствий, которые оказались нам по зубам. И, если мы объедим наши усилия в один мощный кулак, то сумеем преодолеть последний рубеж. И я в этом путешествии окончательно убедился в том, что не существует ничего невозможного. Все эти злосчастные аномалии, которых все так боялись и обходили стороной, оказались преодолимы. То и за конечную линию тогда точно получится ступить. Хотя, нас всего четверо, и мы впервые берёмся за такую трудную задачу, но мы справимся, мы поможем Лёхе спасти семью и вызволить её оттуда. Поэтому, ребят, давайте выпьем за удачу. Пусть она сопутствует нам также, как сопутствовала нам на протяжении всего пути.
- Ваше благородие, госпожа удача, - торжественно произнёс Иван Макарович и все стукнулись сосудами. – Эх, для кого ты добрая, а кому иначе.
      Закончив праздничную трапезу, друзья собрали вещи и отправились на второй этаж на приём к легендарному проводнику. Николая одолевали бурные эмоции радости, а его нутро поразили помпезные ожидания, отчего его ноги неслись быстрее всех остальных и стремительно гнали навстречу судьбе. От столь скорой встречи неутолимое любопытство порождало множество вопросов, которые требовали неминуемых ответов. Оказалось, не так просто морально сконцентрироваться перед разговором с кумиром юноши, с лучшим воплощением главнейших человеческих качеств, как ему казалось: доблести, отваги, благородства, силы воли, целеустремлённости и многих других. Лидер неустанной борьбы за преодоление неприступных преград, сокрушающий всеобщие страхи о невозможности проникновения в Москву, являлся для сентиментального юноши эталоном истинного борца за мечту. Поэтому, кроме животрепещущих вопросов исступлённо снедало желание получить мудрый совет из уст непревзойдённого Романа Назарова.
        Однако столь эпичные и масштабные ожидания не выдерживали того огромного и кардинально обратной реальности. В кабинет знаменитого провожатого не выстраивались длинные очереди, что серьёзно насторожило путников. Бывшие гостиничные номера отныне предназначались для интимных утех с местными проститутками или имели назначение спальных комнат для представителей гарнизона базы. Атмосфера на верхних этажах предстала весьма затхлой и отдавала едким зловонием из смеси алкоголя и лёгких наркотиков. Где-то звучала гитарная музыка, что разбавляла вездесущую болтовню, а посреди коридора сидело несколько попрошаек и умоляли подать им несколько монет на пропитание. Гнусная картина крепостного быта порой сбивала приятные мысли и вынуждала задуматься о тщетности визита к Роману Назарову, ибо, как рассказали Сергей и Иван Макарович, «раньше тут было всё куда лучше, чище и опрятней». Мозговой центр дерзких планов по проникновению в недосягаемую столицу, от которого за десятки километров веяло могучим величием, теперь превратился в жалкий притон, что разит гадким ароматом болотной трясины.
        И всё же в конце тоннеля мерцал яркий свет надежды, источника которого наконец-то достигли путники. Нетерпеливый юноша постучался в дверь, прозвучал одобрительный голос, и Николай в предвкушении долгожданной встречи рванул в кабинет. В глаза ударила яркая вспышка и на миг ослепила вошедшего. Пронзительный солнечный луч вынудил его остановиться и прикрыть глаза. За плотной световой стенкой располагалось, судя по всему, рабочее место Романа Назарова. За столом негромко разговаривали двое мужчин, которые тут же прервали беседу, и один из них лениво поднялся со стула, а второй грозно взглянул на незваного гостя из-под лба. Вставший начальник за долю секунды надел маску гостеприимного хозяина, натянул неестественную улыбку и протянул юноше руку.
- Приветствую, - начальник базы пожал руку смущённому Николаю. – По какому поводу пожаловали?
- А где Роман Семёнович? – озадаченно спросил Иван Макарович.
- Так значит вы к нему, - с явной неприязнью заключил командир и тут же поспешил вернуться на место. – И по какому вопросу к нему?
- Нам нужно в Москву, - уверенно произнёс Николай и уверенно выступил вперёд. – Когда он вернётся?
- Не скоро, поверьте, - недовольный таким началом разговора начальник снял отбросил всякие маски и принял естественный облик. – Не думал, что кому-то ещё понадобился этот мечтатель…
      Пока глава крепости рассуждал о невозможности проникнуть в Москву, Николай внимательно осмотрел комнату и понял, что находится в барских чертогах. Стоял открытый стальной сейф с громадным количеством денег и драгоценностей. Полки изобиловали различными дорогими статуэтками, посудой и часами, но больше всего привлекла к себе внимание лавочка сбоку. На ней лежало несколько мешочков с различными украшениями: в одном блестели обручальные кольца, в другом сверкали цепочки, в третьем браслеты и ожерелья. На одной из полок в шкафу, на стеклянных полках, лежало даже несколько военных наград, некоторые даже были достаточно старые, например, среди них была медаль «За отвагу». Три небольших пакетика с каким-то белым порошком сразу давали понять об их содержимом. Теперь стало ясно, куда попали друзья: в логово натуральных мародёров. Как показалось юноше, второй мужчина в камуфляжной форме, скорее всего, является либо покупателем, либо сбытчиком, а страшнее всего, как заметил юноша по нашивкам и шевронам, военным. И резкий визит незнакомцев прервал торговые переговоры, потому что на столе командира валялись неподсчитанные купюры, словно рассыпанные зёрна, и стояла полупустая бутылка коньяка, а рядом с ней овощная закуска.
- Спасибо, мы это и так знаем, - Николай резко остановил навязчивую речь и опечаленный увиденным отправился прочь. – Извините, что помешали.
      Подавленный юноша мигом покинул помещение и от безысходности застыл у окна, с грустью склонив голову. С одной стороны, он искренне благодарил судьбу за отсутствие в этом отвратительном месте храброго проводника, ушедшего, как всем казалось, по понятным причинам. В окружении всеобщего обжорства, похоти и корысти необычайно трудно стремиться к мечте. И всё же удручённый Николай едва