- Нет.
- Тобайас, какой вы противный! Не могли хотя бы раз соврать женщине, что вам приятно тоже… заниматься с ней мышлением.
- Но я не могу, я ведь не пушкарь, а человек.
- Тобайас, я скажу вам правду: вы не человек, вы - импотент.
- Йа 03, я могу обидеться.
- Ну, и обижайтесь. Заставили несчастную женщину заниматься мышлением в одиночестве, будучи рядом.
- Так вы же получили удовольствие.
- Вы издеваетесь надо мной? Я хотела не этого. Я хотела получить удовольствие в мышлении от вас, а получила его только от мышления, а не от вас. Я полюбила вас, а не мышление, которое и так всегда при мне. Что я получила? То, что имею. Получается, что я имела саму себя, а не вас.
- Так вы хотели иметь меня?
- Ну, конечно. Это и есть любовь как интеллектуальная любовь к мужчине. Иметь то, что существует отдельно, сделать это частью себя или самой стать частью того существования, которое имею. Вам это понятно?
- Наверное, но так думать – легкомысленно или глубокомысленно, думать знаком, языком или думать нутром, «передовицей» или «последней страницей»?
- Да, чем придется. Я не разделяю и если люблю, то всем существом своего ума и мысли. Я готова делиться с тобой и передовыми мыслями, и задними мыслями, а также самыми сокровенными, о которых только догадываюсь. Я сообщаюсь в мысли, мысленно с тобой. Это идеальная любовь. Но и у нее есть пятна, примеси, так как, ублажая только себя (ведь ты не разделяешь ее со самой), нельзя получить полезное от приятного. Однако в обычной любви я знаю меру, то есть, получаю приятное от полезного, и знаю, что заблуждаются те, кто стремится извлечь приятное из вредного, путая зад с передом.
- Спасибо тебе, дорогая Йа 03. Ты открыла мне глаза на самое главное: я не способен на то, чтобы, как ты, делиться с другим всем тем, что есть в тебе идеального: идеями и мыслями, а вместе с ними и чувствами, всей душой. Но я знаю, что есть ты, которая на это способна за других. Но я еще не все узнал и понял. Где твоя душа?
- Моя душа в тебе. Поэтому я несчастна, ведь ты не любишь меня. Но ты в моем уме, у меня на уме и сам этого не знаешь, не ведаешь, что значит быть на уме у другой, чем ты. Если бы душа твоя была во мне, то я была бы у тебя на уме. И мы были бы самыми счастливыми существами во Вселенной. Потому были бы счастливыми, что телом нашим был бы разум, а душой – дух в Боге. В действительности же у нас разум в теле: у тебя в голове, а у меня в полости, а душа не на месте. Другие, у которых душа «передовица» или «последняя страница», и поэтому они думают большими или малыми единицами, а то и передними или задними нолями, не так несчастны, как мы, и даже счастливы. Ограниченные, они довольствуются тем, что имеют в качестве тех, кто есть.
- Из того, что я понял, я не совсем согласен. Кто думает большой единицей в переднем нуле, то есть, расширяясь из точки вокруг себя, и, наоборот, передним нулем в большой единице, сжимаясь кругом в точку, тот думает правильно и положительно, находя приятное в полезном. Но тот, кто думает большой единицей в заднем нуле, он не только обнуляется, но и получает отрицательный результат, находя во вредном приятное. Та же, кто думает малой единицей в переднем или заднем нуле, выворачивает все наизнанку, находя полезное в приятном. В результате человек ошибается.
Это так, но все же то, что подумала ты, намного превосходит своей разумностью, то, к чему пришел я в ходе рассуждения.
- Вот мы и стали ближе друг к другу, перейдя в общении наших умов на «ты», - защебетала у меня в голове Йа 03, и, подпрыгнув, завертелась от радости на бархатном ковре.
- Как немного надо для счастья этой славной женщине, - подумал я про себя, закрыв глаза.
Когда я открыл глаза, то страшно удивился, ибо находился опять у себя в каюте, а не в артиллерийском дворце. Что у меня было за наваждение уже вторую ночь кряду?! Или я на самом деле вел интеллектуальную беседу с неземной принцессой Йа 03? Удивительная женщина, ибо при всем своем распутстве, перепробовав почти всех мужчин своего королевства, она, будучи полигамной, влюбилась в меня «по самые уши». Правда, у нее нет ушей; она как монада Лейбница сообщается с другими существами при помощи трансцендентальной апперцепции – личной интуиции, передавая мысли на расстояние, Она телепат, так как способна думать вместе со мной в моей голове. Я прежде не знал, что телепаты получают удовольствие от самого мышления, уподобляясь духам, которые блаженны, ибо существуют умом, замысливая в уме то, что наружу является материальным.
Эпилог
Какой вывод вам, любознательным читателям, можно сделать на основании того, что следует из описания забавных бесед героя с посетителями его сознания? Это вам судить. Но, по-моему, лучше следует отдавать себе отчет в том, как реально думает человек, чем идеализировать в себе эту познавательную способность. Идиллическое (идеологическое) представление дает превратное изображение сущего, которое может иметь пагубные, вредные последствия для познающего. Ему следует быть предусмотрительным и помнить об этом, иначе трудно удержаться от идеализации, препятствующей воплощению задуманного и подменяющей собой то, что действительно есть. Так человек оказывается в призрачном царстве собственных заблуждений, уподобляясь не Богу, а дьяволу как идеализации Бога. Дьявольская идеализация проявляется в том, что дьявол гордиться тем, что не опускается как Бог до своего воплощения в творимом как творец. Но тем самым он в наказание за свое высокомерие не способен превзойти самого себя, стать лучше, и так остается равным самому себе, чуждым всему иному. Бог же нисходит до праха, до ничто, чтобы из него создать то, что есть, быть имманентным тому, чему он трансцендентен. Дьявол как дух не может быть имманентным тому, чему он трансцендентен, не может быть творцом. Поэтому его высокомерие пусто. Он не продуктивен, а негативен. Высокомерие делает его завистливым. Он завидует Богу и обречен своей завистью на бесплодное подражание в воплощении. Дьявол как «обезьяна бога» способен только на иллюзорное, а не реальное творение. Бог в творении из ничто творит все, а дьявол обречен творить само ничто. Вот что ожидает тех, кто стремиться к идеализации, а не реализации. Они тщетно ищут полезное в приятном, ибо в нем ожидают найти реальность самих себя. Для них приятное есть то, чем они желают быть. Они заблуждаются в том, что в приятном есть еще что-то помимо приятного, например, полезное, реальное, они сами. Когда они ищут в нем еще что-то, то это приятное становится неприятным. Мало того, оно становится вредным.
Другое дело, когда люди находят в полезном приятное. Ведь полезное принимается, тогда как вредное отнимается. Приятно то, что принимается, а не отнимается. Создавая положительное, его принимаешь в качестве того, что имеешь. Имение свидетельствует о реальности имеющего. Это свидетельство принятого приятно.
Сон есть окно в реальность сознания, находящегося в состоянии творения себя, а не той реальности, что находится за кадром сознания и отображается в нем. Во сне мы уподобляемся Богу, творя сознание из бессознательного. Это приносит нам пользу, ибо дает пищу для нашего сознания. Питаясь снами, сознание делает себе приятное. Но если оно в этом приятном ищет пользу, то погружается в мир иллюзий, которыми как идеализацией реальности подменяет саму реальность. Таким образом жизнь сознания становится сном, а сон превращается в реальность сознания, подменяет его самим собой. В результате сознание теряет себя в себе и находит себя только во сне. В реальности живет бессознательное, а сознание оживает во сне. Так человек начинает бессознательно жить в реальности, чтобы сознательно существовать во сне.
Другими словами, открыв во сне окно в реальность, спящий остается во сне, пребывая в реальности в бессознательном состоянии. Вот чем заканчивается идеализация в жизни, - сном сознания в реальности. Сознание засыпает в реальности, чтобы видеть бессознательное. Чем иначе является сон как не видением бессознательного. Но такое видение отнимает сознание у сознания в реальности, ибо растворяет его в бессознательном, явлением которого является сон. Явление без сознания становится видением сознания самого себя помимо реальности. Сознавая себя реально во сне, спящий оказывается имманентным не иному, то есть, реальному, но только сновидению. Реальное остается ему трансцендентным. Имманентным сознающему себя спящим и потому сознательным является во сне не реальное, а идеальное как идиллическое, то есть, не противоречащее ему, ибо противоречащее трансцендентно ему как реальное. Поэтому даже если спящий знает, сознает себя спящим, он пребывает не в реальности, а в иллюзии реальности. Следовательно, сон есть окно не в бессознательное реальности, а в реальность бессознательного. Бессознательное реальности становится сознательно реальным в меру явности сознанию реальности, то есть, явности сознанию сознания в реальности. Сознание становится сознательным не в бессознательном, явлением которого является сон, а в самом себе как сознании реальности как реальности, так и самого сознания. Такое сознание как самосознание есть пробный камень как сознания реальности, так и сознания сна или заблуждения, иллюзии. Сознание во сне как осознание сна есть момент самосознания, находящегося не в реальности, но в иллюзии относительно себя как идеализации сознания.
Бедные читатели! Если у вас хватило терпения дочитать сочинение до конца, до этого места, то думаю, вы уже поняли, что стали дорогими читателями, ибо узнали в герое себя. Этот рассказ о вас. Вы – герои. Сон – реальность. То, что происходит с героем во сне, то творится с вами в реальности. Так мы с вами пытаемся осознать, что происходит с нами в реальности. В реальности происходит то, что мы пытаемся осознать. Важно сознавать то, что полезно нам. Если мы будем сознавать полезное нам, то нам будет приятно от реальности, реализованной нами. Такое следствие будет основанием возможности существования впоследствии. Так истина или бытие основания явится гарантом истины или бытия следования.
Но если вы соблазнитесь приятным, идиллическим в жизни и захотите извлечь из него пользу, то реальность обязательно подведет вас, ибо она приспособится к вам и потеряет в вас себя. Соблазненный тем, чего нет, отождествит с ним себя. Оно станет реально вами, но вы не станете реальностью. То, что нам приятно, лишает нас сознания, делает бессознательными нас в том, что нам полезно и вредно. Мы соблазняемся не сознанием, а бессознательным, которое прячет от себя, от нас сознание, чтобы не травмировать себя реальностью. В качестве фигуры бегства от реальности или отвлечения от нее внимания сознания ему являются призраки, превращенные формы жизни сознания. Они играют функциональную роль утешения иллюзией ради выживания. Казалось бы, приятное соседство, близость с призраками сознания в бессознательном приносит пользу идеалисту. Но он привыкает жить
При написании рассказов и статей предпочтительней обращение «бедный читатель».
При обращении «дорогой читатель», обычно, читатели сразу бросают читать подобную статью. Лишь по той причине, что это сказано свысока.
Вам ведь не понравилось моё обращение к вам в этом комментарии.