своему разуму пути – он был в стельку пьян. А вот где и при каких обстоятельствах, то отсутствие в его памяти информации об этом, частично объясняет то, что он мало что помнит из того, что привело его в этот спасительный ковчег. А из всего этого можно сделать вывод, что то, что здесь оказался спасённым Трой имело под собой больше оснований, чем у Константина. Почему? А всё просто, на этом настоял и подвёл его к спасению иной разум, ещё называемый счастливым случаем, а это уже указывает на некую предопределённость этого спасительного события в его жизни.
Но об этом Трой не стал распространяться, по опыту своего нахождения на корабле, научившись многим горьким истинам. Где одна из них гласит: очень тяжело с людьми бытовать, проводя всё время под одним кровом, в таких ограниченных пространствах и стеснённых обстоятельствах выживаемости, они легко из себя выходят из-за самой простой мелочи. И Трой на самом себе не раз испытывал то, как ему невыносимо каждый раз видеть некоторые лица из числа пассажиров, которые вроде бы ничего такого ему не сделали, за что их можно их было не терпеть, и даже по отношению к нему проявляют вежливость, а он всё равно ничего с собой не может поделать и терпеть видеть их не может каждый день. А вот к членам команды корабля, даже несмотря на то, что среди них попадаются и такие, на которых без скорби и отвращения не посмотришь, он почему-то таких чувств не испытывает. Наверное, потому, что они обеспечивают безопасность корабля.
А уж сколько возникало на корабле конфликтов лишь из-за того, что кто-то там, на кого-то другого не так посмотрел, – и всё на трезвую голову, – или сказал не то, что от него ожидали, то это вообще ежедневная рутина и обыденность, часто приводящая этих, крепко и с неприязнью посмотревших друг на друга людей в глубину темноты трюма, откуда они уже выходили с разницей во времени и не такими бодрыми, какими заходили туда на двух ногах, а не на трёх(плюс рука), на которых они обратно выползали.
– А ведь это не единственное, чему мы не придали никакого значения. – Сказал Трой, многозначительно посмотрев на Константина.
– Ты это о чём? – спросил Константин.
– А ты окинь своим вниманием всё наше нахождение на корабле. – Говорит Трой и Константин следует его предложению, начав памятливо проматывать своё нахождение на корабле. Где многое, конечно, вызывало вопросов, но это были не те вопросы, на которые со временем и по обвыкнувшись здесь, нельзя было найти ответы, – кардинальные изменения и слом привычного порядка твоей жизни, всегда рождает вопросы к новой упорядоченности, в которой будет отныне протекать твоя жизнь, – а вот то, на что указывал Трой, он сразу не смог натолкнуться.
– Я не знаю ты о чём. – Сказал Константин после того, как перебрал в уме все знаковые события на корабле, в которых он принимал непосредственное участие.
– Я о людях, кто вместе с нами спасся на корабле. – Со значением проговорил Трой.
– И что? – спросил Константин.
– А вот как только ты обратил моё внимание на наше спасение, то я вдруг понял, что и не помню, как познакомился со многими людьми на корабле. – Сказал Трой.
– И что тут странного. Это самое обычное явление, когда знакомство с людьми происходит при таких, на грани выживаемости обстоятельствах. Память просто не считает нужным с точностью до отпечатка фиксировать это событие, когда всё направлено в сторону мобилизации всего внутреннего ресурса человека, чтобы в итоге суметь выжить. – Ответил Константин.
– Может и так, но что-то мне не даёт покоя в некоторых близко нам знакомых людях. – сказал Трой.
– Ты это о ком? – спросил Константин, невольно принявшись перебирать в голове всех тут, на корабле, знакомых людей. Но к своему потрясению, ему почему-то на память приходили одни лишь лица из такого уже далёкого прошлого – из его детства, со школы, и максимум, куда его память смогла пробиться, так это до его работы, со своим сослуживцами. – Что ещё за чертовщина! – похолодел в лице Константин, ничего не понимая. – А может я и не на корабле сейчас, а у себя дома, в мягкой кровати, и всё это мне только снится сейчас. – Не веря в такую счастливую возможность, горько усмехнулся про себя Константин, на всякий пожарный, окинув взглядом каюту; и чтобы уже наверняка, ущипнул себя на ногу.
Но всё на прежнем месте и Константин, как бы ему не хотелось, чтобы всё это был сон, убеждается, что это не сон, а реальность, хоть и не самая лучшая. А как во всём этом убедился, то тут же подоспело своё объяснение происходящему с его памятью. – Это всё стресс, действия всех этих стеснённостей и отчасти усталости. – Догадался Константин. – Когда происходит упадок сил, то память обращается в прошлое, чтобы из него подчерпнуть для себя сил. А сейчас для меня действительно наступило сложное время, я что-то начал унывать и не видеть исхода отсюда и никакого будущего. А это и привело к тому, что память ослепла к настоящему и зряча теперь только к моему прошлому.
Пока же Константин, там, в себе, пытался сообразить, что сейчас с ним происходит, Трой, к кому Константин обратился с вопросом, тоже мысленно обратился к тем людям, кто не давал ему покоя, и когда Константин, всё там, у себя, решил, озвучил имена тех лиц, о ком он заметил всё это в себе беспокойство (да, вот так бывает, ты кого-то заметил, и в тебе сразу всё забеспокоилось).
– А я насчёт парочки наших хороших знакомых, с кем мы делим свой стол. – Сказал Трой с таким видом, что ему даже странно слышать этот вопрос со стороны Константина, – а кто же ещё?!
А как только Трой так указал на людей, кого, по всей вероятности, Константин должен был знать, как в этот же момент стена его памяти получает пробоину, и Константин получает возможность заглянуть в это своё настоящее, и он видит тех людей, на кого указал Трой.
– Высокий человек и Надин. – Константин, памятливо глядя на тех людей, с кем они действительно, чуть ли с самого начала оказались за одним столом, – что к этому привело, случай или что-то другое, тоже уже никто не помнит, – просто констатирует факт их видения.
– И у тебя ничего не вызывает вопросов? – спросил Трой.
– Да вроде бы нет. – Осознанно посмотрев на Троя, сказал Константин.
– А вот у меня есть к ним вопросы. – Поднявшись на ноги, эмоционально заявил Трой. Константин же счёл за разумное, промолчать и подождать, когда Трой выскажется и успокоится.
– Почему у Надин есть имя, а высокий человек нам никак по-другому не представляется. – В накале озвучил свою претензию Трой.
– А и то верно, – поймал себя на той же мысли Константин, – и что это у меня всё руки не доходят до того, чтобы узнать его имя. Ведь столько раз уже порывался открыть справочник или заглянуть в интернет, и каждый раз что-то останавливало. Всё, хватит неизвестности, как только подвернётся подходящий случай, то обязательно узнаю. – И только Константин пришёл к этому решению, как его опять перебивают. А кто его перебил на этой мысли, то кроме Троя больше некому.
– Но это всё свои частности, – проговорил Трой и, придвинувшись к Константину, чуть ли не в упор, с этого ближайшего к нему расстояния, заговорил, – а ты не заметил нечто общее, что всех этих наших попутчиков, возможно в последний путь, объединяет. – А Константин и может быть и хотел бы за ними всё это заметить, но Трой так близко от него стоял, что у него не было никакой возможности заметить хоть что-то кроме упирающегося в него взгляда Троя. А то, что во взгляде Троя просматривались огоньки безумства, то это сбивало его с какой-либо мысли, и прямо магнетической силой притягивало к нему и не давало Константину возможности оторваться от него взглядом и мыслями.
А Трой, заворожив своим магнетизмом Константина, начал вкладывать ему в голову то, что он тут на своём досуге надумал и сообразил. Ну а так как здесь, на корабле, ещё не отменили многие законы физики и философии, а пока лишь добрались до норм права, этики и общежития, в которые, исходя из сложившейся реальности, внесли свои поправки, и всё также по-прежнему бытие определяет сознание (а здесь этот выдвинутый кем-то постулат, стал тем базисом, на котором строились все отношения между людьми), то и разумения Троя были направлены в конспирологическую сторону.
И Трой, судя по его виду, пребывая в состоянии сам себе на уме и не надо меня учить, я всё и без вас отлично знаю, потому что я не дурак, начал даже не говорить, а ровным голосом ретранслировать свои мысли. – Это только мы с тобой случайные здесь пассажиры, все же остальные люди здесь, на корабле, совсем не случайные на нём люди. – Здесь должен был прозвучать вопрос Константина: «И кто они?», но он не прозвучал, хоть и Трой сделал специальную для этого паузу. А Константин просто посчитал это излишним, да и нос Троя был слишком близко к его рту, и говорить было несколько сложно.
А Трою между тем эта близость не мешает, и он продолжает ретранслировать свои разумения. – Наши не случайные пассажиры, из тех избранных людей, кто загодя позаботился о своём спасении на этом ковчеге от этой катастрофы, и купил для себя на него билет. Вот кто они. – А вот эта мысль Троя не показалась Константину такой уж глупой и притянутой за уши версией объяснения всего произошедшего. И единственное, что вызывало вопросы Константина, так это вопрос своего попадания на этот корабль. – Тут и в кино без билета очень сложно попасть, а что уж говорить о том, чтобы тебя впустили без билета на ковчег спасения. – Рассудил про себя Константин. – Или тут действительно есть элемент случайности, счастливого стечения обстоятельств для нас, а не для тех людей, за чей счёт мы здесь оказались, либо тут есть что-то ещё.
– Но одно дело планировать своё спасение, а другое дело по-настоящему спасаться. И естественно в жизни всё пошло не так, как это предполагалось. И люди, и их взаимоотношения между собой, это не только часть всех возникающих, и нарастающих день изо дня проблем, а она самая наиважнейшая, не решив которую, всех нас будет впереди ждать катастрофа. Человек, в каких бы он не оказался ограниченных жизнью обстоятельствах, не может просто плыть по течению своей жизни, он по своей сути всё-таки не пассажир, хоть и ленив чрезвычайно, а он хочет управлять своей судьбой, и для него нет ничего хуже бесцельности его существования.
И чтобы поднять упавший до уныния дух пассажиров нашего корабля, капитану нужно не отделываться общими фразами: «Как только земля появится на горизонте, так сразу к ней пристанем», а ему нужно составить чёткий, с промежуточными целями план. И тогда пассажиры корабля будут себя чувствовать не сторонними наблюдателями и лишними ртами на корабле, способными только на поедание провианта, а они будут полноценными участниками команды по своему спасению. – Трой сделал задумчивую паузу, видимо наткнувшись на новую мысль, которая буквально через скоро была им озвучена.
– А как ты думаешь, на какое время автономного плавания хватит запасов продуктов на корабле? – вдруг спросил Константина Трой. А Константин и притворяться не будет, что он прикидывает это в уме, приняв в расчёт тонажность их круизного лайнера под 12 палуб в высоту и с километр в длину и всё это разделив на количество пассажиров, примерно с 300-то
