девичьем, вслух мечтали. Ну не о девичьем конечно, а о том что перво–напрево сделаем, когда замуж выйдем. Подружки мои, кто во что: одна про пиры да гулянья, вторая по наряды, а я возьми да ляпни, что первым делом мужу сына рожу – богатыря. Подружки мои давай смеяться, мол, не о том думаешь! Сначала для себя надо пожить, успеешь ещё кадушку под подол засунуть–то. Ну, посмеялись вместе, короче.
Вот только смех этот не смехом оказался. Царь–то наш, Салтан, стало быть, подслушивал, он как раз дворец обходил, вот и услышал. Заходит он в светёлку нашу и прямо с порога спрашивает:
– Кто это здесь собрался богатыря рожать?
– Я. – отвечаю, а сама красная вся, стыдно мне почему–то стало.
Подружки мои сразу притихли. Смотрят на царя, слова сказать боятся и тоже краснеют. А царь мне и говорит:
– Значит и быть тебе царицей! Свадьба завтра. – и ушёл, как будто его вообще не было.
– А ты что?
– А что я? В обморок я упала, водой отливали, чтобы в себя пришла.
