Шимка держала в руках шприц, наполненный тремя кубиками лекарства, но вместо того, чтобы сделать укол, почему-то задумалась.
- Ну, что ты стоишь? – нетерпеливо раздалось с дивана, - коли давай уже, не тяни резину!
Шимка вздрогнула, как если бы слова застали её врасплох и, подойдя к лежащему на старом, скрипучем диване свёкру, начала протирать место укола ваткой, смоченной в салициловом спирте.
- Не больно? – легонечко шлёпнув по мягкому месту, нагнулась она к Ивану Егоровичу, потому что знала, что укол диклофенака весьма чувствителен.
- О чём ты? – свёкор, которого никак не отпускала подагра, скривил рот и нетерпеливо замотал головой, - вводи давай быстрей.
Можно было, конечно, поддаться на уговоры и сделать укол быстрее, но Шимка продолжала нажимать на пластиковый поршень шприца так же медленно, как начала. С другой стороны это было даже лучше: медленное введение лекарства было не таким болезненным.
- Ну, вот и всё, - Шимка аккуратно приложила ватный тампончик к месту укола. И снова спросила: «Не больно?»
- Эх, Катюша, - проговорил Иван Егорович, - обращаясь к Шимке, - да если бы все медсёстры в больницах так делали уколы, как ты…
- Если бы все медсёстры так делали, - отозвалась Шимка, аккуратно складывая в полиэтиленовый пакет использованный шприц и обломки пустой ампулы, - тогда бы рабочий день у них длился не восемь часов, а все двадцать четыре.
И она пошла в туалет, чтобы выбросить мусор.
Давно уже забылось, кто её так прозвал ещё в первом классе, сократив фамилию и имя Шиманова Катя до более короткого – Шимка. Новое имя настолько быстро приклеилось к девчонке, что вскоре уже казалось, что её всю жизнь именно так и звали.
Студент машиностроительного техникума, с которым Катя познакомилась, заканчивая школу, позднее стал её мужем. Узнав, как к девушке обращаются одноклассники, он влюбился одновременно и в неё, и в столь необычное имя.
- Тебя так зовут интересно, - с первой встречи заявил Толик, - имя у тебя и какое-то мягкое, и в то же время забавное и озорное. Ты не будешь возражать, если я тоже буду звать тебя так?» Катя не возражала. Ей, по сути, было всё равно, потому что имя и фамилия, «слитые в один флакон», как она сама, смеясь, повторяла, уже сопровождали её бóльшую часть жизни. Единственное, о чём она предупредила парня, было то, что Шимка – это совсем не имя. Но теперь уже было всё равно Толику.
Позднее, в замужестве, фамилия Шиманова поменялась на Ивченко, но все настолько привыкли звать Катю по-старому, что никто не задумывался, что в её, комбинированном с лёгкой руки одноклассников, имени главенствовала девичья фамилия.
Нет, по всем документам она уже год была Екатериной Ивченко, а вот Шимка… Шимка осталась.
Надежды на то, что после укола Иван Егорович заснёт, как это частенько бывало, в этот раз не оправдались. Он долго лежал с открытыми глазами, подперев кулаком подбородок.
- Эх, - прокряхтел он с дивана и перевернулся на бок, - знал ли я, Катюша, что вот такой развалиной стану?
В отличие от остальных, разменявший седьмой десяток, свёкор не признавал никаких, как он сам не раз с усмешкой говаривал, «кличек и прозвищ», поэтому он называл сноху так, как это было записано в свидетельстве о рождении, паспорте и прочих официальных документах.
Шимка, услышав эти слова, уже открыла рот, чтобы возразить, что никакой «развалиной» Иван Егорович, по её мнению, не был, но заговорить он ей не дал.
- А знаешь, - задумчиво протянул он, и при этом стало понятно, что боль стала потихоньку отпускать осунувшегося после бессонной ночи пожилого мужчину, - я ведь тоже когда-то был молодым. И по хозяйству помогал, и в армии служил. И эти ноги знаешь, как легко и бодро по плацу маршировали? – и он, скосил глаза вниз, будто сетовал на то, что лёгкость и бодрость куда-то исчезли.
Шимка сделала вторую попытку вставить слово, но у неё опять ничего не получилось.
- А из армии я пришёл, - продолжал Иван Егорович, - и так мне на гармошке захотелось выучиться играть - ты даже не представляешь. Ужас, как захотелось. Да…- и он вздохнул, вспоминая ушедшую молодость.
- Почему же ужас? – удивилась Шимка, пожав плечами, - это совершенно нормальное желание для молодого парня. Взял бы да выучился, раз так захотел.
- Ага, захотел! – передразнил Иван Егорович, - ты, Катюша, забыла, какой год на дворе был?
- Ну… - глубокомысленно протянула Шимка, подняв глаза к потолку, - какой-нибудь тысяча девятьсот лохматый.
- Не тысяча девятьсот лохматый, а одна тысяча девятьсот пятьдесят пятый, - строго проговорил свёкор и сразу же прибавил:
- Откуда в нашей местности было гармошке взяться, когда всё, что было можно, люди в войну продали?
- Так война закончилась в сорок пятом, - недоуменно воззрилась на Ивана Егоровича Шимка, - неужели за десять лет никто не мог гармошку купить?
- Как же! – в голосе Ивана Егоровича послышалась усмешка, - только люди после войны стали приходить в себя - так сразу за гармошками и побежали! Да ты что такое говоришь, Катя! А то проблем больше не было, кроме как той, что гармошку где-то искать.
Шимка, которая поняла, что произнесла что-то неподходящее, замолчала. Зато Иван Егорович разговорился.
- На гармошке я так играть и не выучился, а вот на завод меня учеником сварщика всё-таки взяли, - улыбнулся он былым воспоминаниям. – А это, знаешь, как интересно было? Я и про гармошку вскорости забыл.
- А учиться? – спросила Шимка, - разве можно было вот так прийти и устроиться на завод работать? Надо было хоть какое-то училище закончить.
- Какое ещё там училище… - досадливо поморщился Иван Егорович, - взяли просто так. Рук-то мужских после войны в стране ещё долго не хватало. Было у меня пять классов образования – и это я ещё грамотным считался. У других в нашем посёлке и пяти классов не было, - с какой-то едва уловимой гордостью произнёс он.
Шимка посмотрела в окно. Небо сделалось совсем серым, и на окне появились капельки мелкого дождя. Она перевела взгляд на Ивана Егоровича. Тот лежал на диване с какой-то блаженной улыбкой и куда он смотрел в тот момент – понять было невозможно. Такой задумчиво-отсутствующий взгляд человека, который о чём-то задумался и ничего не видит и не слышит...
Глядя на него, Шимка не заметила, как её саму закрутили и завертели воспоминания.
Недели через две или три после знакомства, сейчас она уже этого точно не помнила, Толик пригласил её к себе домой, но ввиду того, что у него никогда раньше не было девушки, он не знал, как её развлечь. Поэтому парень, ни до чего так и не додумавшись, то и дело предлагал ей чаю. Пока его возлюбленная пила чай, Толик то и дело посматривал на неё со стороны и, чувствуя, как сердце его потихонечку охватывает что-то очень приятное, любовался тёмными волосами и проступившим после горячего чая на щеках румянцем. Но в особенное восхищение приводил его аккуратный, словно вылепленный лучшим скульптором, носик…
Когда была выпита третья чашка, и живот настойчиво стал напоминать о том, что людям положено не только заливать в организм жидкость, но так же периодически от неё освобождаться, гостья отлучилась в туалет.
Когда она вернулась в комнату, Толик, понимая, что чаепитие на сегодняшний день окончено, достал с полки альбом с фотографиями.
Они уселись на диван поближе друг к другу, и Толик открыл первую страницу.
- Ой! - засмеялась Шимка, увидев забавного малыша в ползунках и распашонке, - это ты?
- Я… - смутился Толик, - ну, тут я совсем маленький, месяца два мне, наверное.
- Надо же, - изумилась Шимка, - два месяца, а уже заметно, что это ты. Показали бы мне эту фотографию, я бы сразу определила, кто на ней снят.
- Правда, что ли? – не поверил Толик, переворачивая страницу, - неужто я за семнадцать лет ничуть не изменился? И он улыбнулся.
Но следующее фото заставило студента покраснеть, потому что родители, видимо желая запечатлеть чуть ли ни каждый момент дорогого чада, сфотографировали его в ванной, что называется, «в чём мать родила».
- Ну, - заторопился Толик, - давай перелистывай уже. И он поспешно закрыл свою фотографию ладонью.
- Да ладно тебе, - и Шимка поправила ему загнувшийся воротник на рубашке, - нашёл, чего стесняться, - ты же здесь совсем маленький.
- Перелистывай, правда, - продолжал краснеть Толик.
В этот момент раздался входной звонок.
Толик забыл про альбом и побежал открывать. Через минуту он уже затаскивал в квартиру большой мешок с яблоками. При этом Шимка обратила внимание на то, как он ловко пристроил серо-коричневый мешок в угол. А ещё бросились ей в глаза руки Толика – сильные и жилистые, и она внутренне даже спросила сама себя, как это раньше ей не приходила в голову мысль о том, что с виду неприметный студент, оказывается, был самым настоящим силачом.
- Здравствуйте! - раздался у входной двери приятный баритон, и в следующий момент Шимка увидела его обладателя.
- Это мой папа, - заторопился Толик, - вот, знакомьтесь.
- А Вы, стало быть, Катя, - и бархатный баритон вновь заполнил всю прихожую. Шимке на момент показалось, что небольшое пространство моментально окрасилось в красивый вишнёвый цвет, потому что никакой другой оттенок этому голосу не подходил.
- Да, - не смутившись, ответила девушка, подавая руку отцу Толика. В тот день её тонкая изящная рука словно утонула в широкой ладони Ивана Егоровича.
Каким он тогда был… Красивым, ухоженным. Даже не верилось, что с тех пор прошло всего пять лет.
Резко сдал Иван Егорович полтора года назад, когда не стало жены. И не болел ничем, вернее, никогда ни на что не жаловался – и вот надо же! Сердце, головные боли, желчный пузырь, который срочно пришлось удалять из-за того, что ему вздумалось внезапно воспалиться. А, потом ещё и подагра прибавилась. Постоянные волнения, стресс, а затем наступившая за ними депрессия медленно, но верно делали своё дело.
Первое время после похорон Галины Сергеевны Иван Егорович всё на кладбище пропадал. Уходил с утра, возвращался вечером, иногда не совсем трезвый, но всегда с опухшими глазами.
- Уйду я скоро, - неожиданно заявил он Толику за завтраком, - не могу без твоей мамы на свете больше жить. Не могу… И он, трясущимися руками вытащив из кармана носовой платок, начал сморкаться.
Но серьёзный и возмужавший Толик, который к тому времени успел отслужить в армии, поддерживать отца в его слёзных беседах не стал.
- Ты вот что, бать, - нахмурившись, сказал он Ивану Егоровичу, у которого предательская слеза скатилась прямо в стакан с чаем, - давай заканчивай слёзы тут проливать. Похоронить тебя – это дело не хитрое. Только давай договоримся, что перед тем, как ты в своё дальнее путешествие отправишься, ты дашь мне сделать ещё одно дело.
- Маме, наверное, памятник гранитный поставишь, да? – с надеждой посмотрел на сына Иван Егорович.
- Памятник – это само собой разумеющееся, - не терпящим возражения тоном ответил Толик, но сейчас я не об этом.
- А о чём тогда? – уныло спросил Иван Егорович, словно кроме установки памятника дел у двух мужчин больше не было.
- Жениться я хочу, - серьёзно сказал Толик, - на Шимке, то есть на Кате жениться. Так что это ты того… правда, давай прекращай уже. А то я скоро включу душ – и оттуда вместо воды мне целая ванна из солёных слёз нальётся.
- Ну, что ж, жениться – так жениться,
"Шимке на момент показалось, что небольшое пространство моментально окрасилось в красивый вишнёвый цвет, потому что никакой другой оттенок этому голосу не подходил."
Как здорово ты заметила, Лина!
Именно вишнёвый!
А меня моя доча позвала в ЗАГС. У меня смена была в этот день, но когда я увидел слёзы в её глазах,
смена сразу куда-то испарилась! )
Престижно! )))))
Другое слово, это - почётно!
Да, Лина, замечательный рассказ ты написала!
Очередной замечательный рассказ!
Спасибо, Лешенька.
То, что дочка позвала тебя в ЗАГС, чтобы поделиться с тобой своей радостью - так это же здорово, Леша!
Вишневый цвет - этому объяснение очень простое. Лёша, это мой любимый цвет, поэтому моя фантазия очень часто "окрашивает" именно им все окружающие предметы и пространства.
Насчёт слова "почётно" - конечно! Именно это слово в разговор и надо было вставить. Я не вставила специально, потому что как-то ведь нужно было показать то, что пожилой человек стал немного забывчивым.
Он просто сказал, что носить военную форму после службы в армии - это не престижно, а называется другим словом. А каким - не сказал. Подзабыл.
Или можно себе представить, что специально не произнес, не желая "читать морали" молодой снохе. Тут уж каждый сам для себя увидит, как расценить подобную заминку в разговоре.
Спасибо, Лешенька. Я рада, что понравилось. Я ведь над этой идеей долго думала, прежде, чем взялась писать. Первая часть получилась а потом не знала, как "перекинуть мостик" ко второй. Иногда такое тоже бывает.
Спасибо, Надежда.
О любви всегда так: вроде сказано много, а в то же время все это когда-то уже было произнесено.
Любовь сворачивает горы. И заставляет человека перешагнуть "через себя". Если это, конечно, настоящая любовь. У моих ЛГ, видимо, была самая что ни на есть настоящая. Иначе, разве бы парень, считавший, что пять классов образования - это чуть ли не предел мечтаний? (Ведь у других и этого не было). Вот любовь и проверила его, чтО он стоит в этой жизни. И надо сказать, он это испытание выдержал.
Хорошо написано, душевно. Редко когда судьба собирает под одно крыло хороших людей. Все строчки пронизаны любовью, и не той, где показные ахи и охи, а именно той на которой построена наша повседневная жизнь. И то, что мы иногда видим, как жена ругает, казалось бы хорошего мужа, говорит не о том, что в ней пропало чувство любви, она не дает любимому опуститься в состояние ленивого бездельника. Я это наблюдаю частенько в молодых семьях. Где достигнут определенный уровень и жизнь потихоньку начинает катиться под гору.
Спасибо Вам, дорогой Валентин Иванович.
Тема, конечно, очень обширная. У парня не было возможности выучится во время войны и после неё. И он решил, что тех знаний, которые у него были, ему хватит "за глаза". Но девица проявила мудрость: или учись, или прощай.
Он выбрал учебу. И потом ни разу не пожалел о своем выборе.
Спасибо, Серж. И сюжет, и главные герои взяты из жизни. Очень хотелось показать, на что способна любовь. Рада, что мне удалось и рада, что Вам понравилась эта история.
Магдалина, дорогая, очень хотела проанонсировать твой рассказ, но у тебя уже есь анонс, почему-то второй раз нельзя.
Верно говорят, не та любовь, которая нежит, а та, которая сподвигает.
Нежить тоже искусство, это тоже не каждый умеет - обладать нежностью, лаской, терпением.
Но вот сподвигать на то, чтобы человек шел вперед, это, наверно, высшее проявление любви.
Когда восхищаются Обломовым, говоря, что у него изумительное сердце и чудесная душа, я не возражаю.
Но, когда говорят, что его жена, (он женился на вдове с двумя детьми) одна и любила его, потому что принимала его таким каков он есть, я задумываюсь...
Если помнишь, в конце романа Обломов - умный, тонкий, душевный Обломов предстает в засаленном халате, поедающим вареную баранину на косточках, облизывающим жирные пальцы, и Штольц в ужасе: Что с тобой, Илья? Ты ли это?
А ведь это любящая жена, принимающая его таким каков он есть сделала его таким.
Да, я могу понять, когда, например, тяжелобольному человеку, которому каждое движение причиняет боль, разрезают рубашку так, чтобы ворот был огромным, чтобы ничто не сковывало его движений. Он по сути лежит в каких-то хламидах или лохмотьях, и так же предстает перед окружающими. (Вспомни картину Крамского "Некрасов в период последних песен" ).
Но, если нормальному здоровому человеку потакать в его пороках, и оправдывать лень любовью, то не знаю...
И мне очень понравился твой герой, простой человек, но сила любви в нем такова, что он преодолел возможно , свою лень и нежелание учиться дальше (военный ведь, девочки млеют и так, зачем еще какие-то учебники).
Любовь в нем сильнее не только лени, но и самолюбия, он не задрал нос перед любимой девушкой, назвавшей его валенком, а смиренно принял неприятную пилюлю и постарался быть достойным ее.
Девушка сделала очень хороший выбор и не ошиблась. Ей встретился любящий ее человек, но и она любила его, радела о его развитии.
Спасибо.
Спасибо тебе за такой развернутый комментарий. Что тут добавить?
Любовь всегда должна менять человека к лучшему. Как часто приходится слышать такие слова, что молодой человек ради любимой готов горы свернуть. Но горы совершенно не нуждаются в том, чтобы их кто-то сворачивал. А вот если придать этому выражению иносказательное значение и под горами подразумевать преодоление себя, тогда можно увидеть, что перешагнуть через собственное "я" и лень, способен далеко не каждый. И получается, что слова о горах повисают в воздухе.
Да, Ляман, Обломов очень показательный пример того, как быстро человек съезжает вниз, если его капризам и желаниям постоянно потакать. Вспомнила я ещё и героев фильма "Неподдающиеся", где главная героиня (её играет Надежда Румянцева) находит ключик к двум ребятам, не позволяя им лениться. И когда на заводе у них не получаются испытания станка, который ребята решили усовершенствовать, один из них восклицает: "Учиться надо было, а мы..." Но главное-то совсем не в том, что девушка настойчиво делала из ребят настоящих людей, а в том, что они САМИ поняли, что стиль жизни надо менять. И на завод нельзя опаздывать, и в школе надо доучиться. Там, конечно, не то, чтобы любовь показана - так, некоторая влюблённость. И тем не менее, чтобы не ударить в грязь лицом перед барышней, ребята начали стараться всё делать так, чтобы их не считали вот такими же "необразованными валенками".
Картину Крамского помню с детства, но это была совершенно иная ситуация, когда по-другому поступить было нельзя. Но когда человек молод и полон сил, но упрям и ленив - его надо просто направить в нужную сторону. По большому счету, Галина сыграла на самолюбии парня: или ты учишься, или я разрываю отношения. Молодой человек выбрал первое. И к тому же ему очень хотелось доказать, что он не тупой, не глупый. Что он все может. Он не кричал, что свернёт горы. Своеобразными "горами" для него оказались три года, пока он учился в вечерней школе.
Наверное, так...
Спасибо, Клавдия.
Старалась, чтобы было как можно реалистичнее.
Писала с нескольких персонажей, стараясь всё уместить в одну историю.
Всё время вспоминаю слова О'Генри о том, жизнь сама подскажет сюжеты для рассказов, надо только держать наготове карандаш и записывать.
Правда, в этот раз "наготове" не получилось. Долго я ходила с мыслью - написать эту историю. Почти год.
Спасибо, Валюша. За добрые слова, прежде всего, спасибо.
Не то, что не смогу - тут переход не получался долго. Долго я думала, как его сделать.
Ну вот. Что-то получилось.
Любовь - двигатель прогресса.
Успехов Вам.