минуты мыльная пена была смыта опять же холодной водой. Шурик быстро преодолел расстояние от раковины до входной двери, где свалил все причиндалы в кучу на полку, и стал растираться полотенцем. Тот, кто когда-нибудь смывал застывшую мыльную корку с головы холодной водой, может себе представить те муки, которые мужественно переносил Шурик. И вот в тот момент, когда кровь вновь стала поступать в клетки головного мозга, в дверь вошёл простой русский Ванька Шатров и спросил, не знает ли он, в смысле Шурик, какой идиот оставил включённой горячую воду, что её набралось порядочно, уже с нижнего этажа приходили возмущаться. Обрадованный Шурик схватил душ на палке, тюбик с шампунем и бросился за Ваней. Тот был абсолютно прав. Вода весело бежала из обоих кранов и, кроме Шурика, кто-то уже успел намылить себе уши. Шурик, наконец, расслабился, облил голову кипятком и стал размазывать содержимое тюбика по волосам. Вот только вместо шампуня в тюбике оказалась почему-то зубная паста.
Не менее интересно протекала история с трудоустройством Шурика, после того, как его отчислили со второго курса за неуспеваемость. Не успевал Шурик, правда, на первом. Не помогли даже героические усилия деканата. Шурик упорно не хотел сдавать экзамены и усиленно готовился к службе в Красной Армии. И вот тут-то и пришла ему мысль: - А не пойти ли мне поработать до призыва? Хотя бы дня четыре. Недолго думая, а Шурик думал так всегда, он обратился ко мне с навязчивой просьбой о возможном трудоустройстве. Дело в том, что до учёбы в институте я успел поработать на одном из питерских военных заводов. Вот только не скажу, на каком, чтобы не обидеть другие военные заводы, где могла случиться следующая история.
Поскольку времени свободного у меня было в избытке, просьбу Шурика я выполнил. Позвонил в цех старшему мастеру Валере Болбину и спросил, а не нужен ли им в цеху парень на подхвате? Валера сказал, что в принципе нет, но если дело не в деньгах, а в днях до призыва, то он пойдёт мне навстречу. А я пошёл на встречу с Шуриком, где и стал объяснять ему план вторжения на завод. Сначала надо войти в третью проходную, первый этаж направо. Там будет отдел кадров. Скажешь, что пришёл работать в заготовительный цех, пусть тебя пропустят. Они пошлют в бюро пропусков, а оттуда пойдёшь в цех. Слова были подкреплены планом движения по территории завода. Шурик пообещал быстро устроиться и передать Валере Болбину большой привет.
К концу завтрашних занятий Шурик в институте не появился. Это немного насторожило. Даже появилась мысль, что Шурик решил отметить поступление на работу отдельно от нас. Но это было на него не похоже. Оставалось или сидеть или ходить, но ждать. Шурик пришёл поздно вечером. По радостной улыбке стало ясно, что что-то случилось. И Шурик рассказал...
Не знаю как, но он перепутал третью проходную со второй. Это ещё треть беды. Именно во второй проходной помешается бюро пропусков. Может быть, эта надпись и привлекла внимание Шурика, не знаю. Но там была и лестница на второй этаж. Слева от неё находилась касса завода, где ежедневно совершались разнообразные выплаты. Поэтому двери, а они были, понятно, бронированные, были закрыты. Причём закрыты всегда. Чтобы войти, в дверь звонили, с другой стороны смотрели в глазок и только после этого могли открыть дверь. И надо ещё добавить, что здесь же располагалась комната, где находится центральный пост охраны завода. Сюда свозятся все нарушители со всех проходных. Правда, за те два года, что я там работал, не привезли никого. Вот в такую проходную и вошёл Шурик. Он поднялся на второй этаж, повернул налево и о чудо! Бронированные двери оказались открытыми. Кто? Почему? Как? Как их могли оставить не запертыми, непонятно. Да и оставили их незакрытыми секунд на двадцать. Ну кто же знал, что в это время Шурик придёт устраиваться на работу. И Шурик вошёл устраиваться. Его тут же схватили за руки, отвели в караульное помещение и учинили допрос. Удивляюсь, как это он не выдал меня, что это я направил его именно на этот завод. Его продержали на заводе весь день. Вечером, убедившись, что он не шпион, отпустили. А на следующий день была у Шурика повестка в военкомат. И после прохождения медкомиссии оставили они у себя его паспорт. Так и не смог потрудиться Шурик на благо Родины. Кто знает, может это и к лучшему?
Из совсем уж мелких ситуаций можно упомянуть о том, как Шурик сдавал анализы или как он курил марихуану. Дали ему протёртый и высушенный укроп, свёрнутый, как самокрутка, и сказали, что это марихуана. Шурику захотелось попробовать. Вы когда-нибудь пробовали курить зелень?
А вот Шурик до сих пор уверен, что это была марихуана, потому что после нескольких затяжек ему стали мерещиться ротовые слоники. И очень они ему не понравились. Вот почему Шурик не стал наркоманом. Зато он очень добросовестно относился к любым медицинским процедурам. Что главное при сдаче анализов? Правильно - найти нужную посуду, а именно баночку из-под майонеза. На поиски Шурик потратил часа три, но поскольку анализы сдавал весь корпус, то на Шурика лимит баночек не распространялся. Пришлось идти сдавать в том, что было под рукой. А под рукой у Шурика оказался обычный шестнадцатигранный стакан. Шурик добросовестно напузырил в него грамм так сто жидкости и торжественно понёс его в медпункт. Девчонки на приёме оказались с чувством юмора. Это немного спасло Шурика от каких-либо последствий и добавило немного весёлых минут окружающим.
Или вот совсем простая штука, как разговор по телефону-автомату. Если Шурик звонил к себе домой, то он обычно настраивал против себя всю очередь, стоявшую возле междугороднего телефона, потому что часто отлучался сам, отлучались те, кто занимал за ним, потом никто не мог вспомнить, кто за кем занимал. Заканчивались такие разборки коротким рукоприкладством. А пострадавшим, как правило, только один - Шурик.
Но даже звоня по питерскому телефону, Шурик умудрялся влипнуть в историю. В Купчино живёт его тётушка и любимый племянничек, дабы скрасить одиночество родственницы, эпизодически набирал знакомые семь цифр и пространно вёл рассказ о своих успехах в институте. Но вот, как-то раз, после набора цифр, в трубке ответил противный старушечий голос. Шурик немного удивился и переспросил у бабули, тот ли он набрал номер. В ответ бабка ему заявила, что ей надоели его, Шурика, звонки. Что он целый день звонит ей, делая вид. что ошибся номером, что она его голос запомнила, и, если он не прекратит безобразия, то она милицию вызовет. Вежливый Шурик хотел объяснить, что бабушка на старости лет наверное его с кем-то спутала. Но тут старушенция выдала такой мат, что Шурик слегка растерялся. Но только слегка. Правда, когда Шурик собрался с мыслями, в трубке уже гудели гудки. Не долго думая, или точнее, не думая, Шурик снова набрал номер, и, когда на другом конце взяли трубку, матюгнулся в такой изощрённой форме, что все мы, стоявшие в трёх шагах от будки, очень удивились такому словесному запасу Шурика. А тот, высказавшись про всех бабок с телефонами, хотел торжествующе швырнуть трубку, как из неё изумлённый тётушкин голос произнёс: - Шурик, это ты?...
Это был именно он, потому что смеялся громче нас всех.
А вот история подлиннее. Произошла она на втором курсе, когда ранняя осень уже закончилась, а поздняя ещё не началась. Попросил как-то Стёпа Каябеков Шурика встретить своих родственников, которые должны были вот-вот прилететь из Тбилиси. Шурику делать было нечего, поэтому он быстро согласился. Впрочем, если бы он был занят, то тоже бы согласился, но не сразу.
В аэропорту “Пулково” выяснилось, что рейс задерживается. Когда состоится посадка, было точно не известно, и от нечего делать приятели зашли в буфет. Поскольку лёгкое состояние голода - это нормальное состояние Шурика, то он не смог удержаться, чтобы чем-нибудь не подкрепиться. В наличии буфета имелись такие незатейливые блюда, как винегрет с селёдочкой, булочки с повидлом, молоко из пакета в разлив и ещё кое-что. Степан, воспитанный на традиционной кавказской кухне, решил воздержаться. Шурик же не устоял. Запасы буфета таяли на глазах. Полностью опустошить их не удалось, так как самолёт наконец-то прилетел. После традиционных грузинских приветствий и погрузки багажа в такси выяснилось, что одному человеку ну никак не поместиться внутри салона. Этим одним оказался Шурик. Но этому он собственно обрадовался, пожелал грузинам доброго пути и пошёл к остановке автобуса.
Проехав пару остановок. Шурик почувствовал, что у него что-то происходит с организмом. А именно, молоко с булочками вместе с селёдкой двигались в стенках пищевода какими-то новыми, партизанскими тропами, что давало определённый повод для беспокойства. Правда, теплилась надежда, что Шурик успеет приехать в общежитие и там, в укромном месте, Шурик даст волю переполнявшим его чувствам. Пока езда в автобусе продолжалась, процесс внутри двигался с прежней скоростью, и шанс добраться до общежития незапятнанным был очень высок. Но стоило Шурику только спуститься в метро на станции “Московская”, как Шурик понял - не успеть.
Пока ступеньки опускали, а потом тут же поднимали Шурика, в организме шла интенсивная борьба. Нехорошие излишества стремились вырваться наружу. Шурик готов был предоставить такую возможность, да вот незадача: не было подходящего места. Тут надо отметить, что с общественными туалетами возле станции “Московская” всегда была напряженка. Недолго думая, Шурик кинулся в гущу домов, надеясь на чудо. Именно здесь необходимо заметить, что действие происходило не только в середине осени, но и во второй половине дня. То есть смеркалось. Был небольшой шанс забраться в какой-нибудь угол, в тень, и там облегчить свой организм. Да только ни углов. ни теней что-то не попадалось. Несчастный Шурик на мгновение приостановился возле двери с надписью “ПРОКУРАТУРА”. Дом был высотный. В голове мелькнула интересная мысль:
- Забежать в лифт, подняться на последний этаж, сделать свои дела, спуститься до второго этажа, а оттуда уже дальше пешком с чувством исполненного долга. Но тут из низа живота раздались очередные позывные, и Шурик побежал дальше. Завернув последний раз за угол, он бросился в ближайший подъезд, обогнав по дороге девушку с большой сумкой через плечо. Поднявшись на площадку между первым и вторым этажом. Шурик сел под почтовые ящики на корточки и едва успел снять штаны.
Спустя пару минут, в подъезде воцаряется тишина, нарушаемая радостными звуками облегчения. При этом электрическая лампочка, которая была вмонтирована под потолком, имела свойство то гаснуть, то загораться без малейшего воздействия человека. Тут бы и конец истории, если бы та девушка, которую Шурик обогнал по дороге, не работала почтальоном. В этот вечер она разносила “Вечерний Ленинград”. Когда внизу скрипнула дверь, Шурик затих. Лампочка тоже решила погаснуть. Девушка, как ни в чём не бывало, стала подниматься по лестнице. Ароматы, распространявшиеся вокруг Шурика, ещё не успели полностью оккупировать пространство, поэтому она ничего не успела почувствовать, но ещё и не увидеть, так как Шурик был покрыт мраком. Достав из сумки газеты,
